I just smile (с) A. Th.
Название: Команда №...
Автор: >Hime<
Жанр: продолжение, романтика.
Рейтинг: РG.
Персонажи: Рин, Обито (он же Мадара), Какаши, Наруто, Обито-младший (мой персонаж) + другие персонажи оригинальной манги.
Пары: Обито/Рин.
Предупреждение: первые две главы - POV Обито. Пролог - пересказ Какаши-гайдена от лица Обито.
Размер: миди.
Статус: окончен.
Размещение: только с моего согласия.
Отказ от прав: все герои принадлежат Кисимото, я лишь пофантазировала чуток.
Фэндом: Naruto.
Глава № 7: “Сомнения Рин”.
- Мама, мама! – звонкий мальчишеский голос прорезал ясную утреннюю тишину маленького домика. – Я ухожу на свою первую миссию, и, представь себе, на целую неделю! Пожалуйста, посмотри, я все положил в аптечку.
Чмокнув сына в непокорную макушку, Рин села рядом на корточки и начала перебирать содержимое рюкзака. Все на месте, мальчик ничего не забыл. Улыбаясь, она встала и крепко обняла его, поглаживая по голове.
- Обито, милый, береги себя…
- Не беспокойся, мама, я не позволю кому бы то ни было победить меня! – глаза мальчика горели от предвкушения возможных сражений, воодушевление пронизывало все его существо. – И уж тем более не позволю никому обидеть моих товарищей!
На секунду мальчик замолк, думая над чем-то, потом, весело тряхнув головой и закинув за спину рюкзак, быстро спустился вниз по ступенькам и побежал по дорожке через сад. Лишь открывая калитку, он повернулся в сторону матери и крикнул ей, громко и отчетливо, будто хотел каждое слово впечатать в окружающий его воздух:
- Мама, пожалуйста, передай Обито-сану, что я очень люблю его! – и еще на секунду задумавшись, добавил, – так же, как и ты!
Закрыв дверь, Рин медленно сползла вдоль стены на пол. Слова сына потрясли ее до глубины души, и она пристально всматривалась внутрь себя, пытаясь разобраться в той буре чувств, которую они вызвали.
“Я очень люблю его, так же, как и ты!”
Голос мальчика до сих пор звенел в ее ушах, повторяя эти слова все громче и громче с каждым разом. Схватившись за голову, Рин отчаянно замотала ей, желая разобраться в себе и своих эмоциях.
“Так, спокойно! Надо обдумать все не спеша, по порядку… Это ведь не проблема!”
Встав, она зашла в ту самую комнату, где Обито впервые открыл ей лицо, и сцены того вечера пронеслись мимо нее отчетливо и ярко. Вот он стоит посередине комнаты, ожидая, пока Какаши уйдет. Его лицо еще сокрыто маской, и в ее душе не царствуют сомнения. Вот она заходит в комнату и видит его обнаженную, исполосанную шрамами спину, и сердце ее сжимается от непонятной боли. Она дотрагивается рукой до его тела, и он вздрагивает. Странные шутки относительно всех его увечий. Еще более странная маска. Почти стопроцентное отсутствие чакры в правой половине тела. Рин вспомнила все это, пытаясь вычленить из общего хаоса свои чувства и мысли. Робкая надежда все увереннее говорила внутри нее, призывая посмотреть на его уже открытое лицо, уговаривая глаза уверовать в увиденное. Безумная, граничащая с болью, радость сжала ее сердце, когда пришло осознание того, что все, о чем она мечтала эти долгие годы, сбылось. Она не может вспомнить, что ощущала, когда плакала на груди Обито, помнит лишь прикосновение его теплых сильных рук, его спокойное дыхание поверх ее волос.
Со стороны – просто встреча давно не видевшихся друзей. Но сейчас Рин охватило неудержимое желание почувствовать его объятия еще раз, совсем как вчера, когда только заливистый лай соседской собаки оттолкнул их уже начавшие сближаться лица. Покраснев, Рин вспомнила его взгляд.
“Боже, как же он на меня смотрел! Еще никто никогда так не смотрел на меня! Мальчик смотрел на меня совсем по-другому, он восхищался мной издалека. Мужчина же хочет быть рядом каждую минуту, отдавая себя целиком и получая взамен не меньше. Но как, как мне показать ему, что и я хочу того же? Не будет ли непорядочностью с моей стороны обращать на него внимание? Ведь в детстве я не сводила глаз с Какаши, и он знает это… Что же мне делать?”
Придя в полное отчаяние, Рин села на тот самый массажный столик и опять ушла в воспоминания, сравнивая Обито-мужчину и Обито-мальчика. Энергичный и непоседливый в детстве, сейчас он стал уверенным в себе и спокойным, но не утратил веселого нрава. Рин улыбнулась от неожиданной мысли: “Только рядом с моим сыном он становится прежним Обито”.
Тогда, давным-давно, она чувствовала к нему лишь легкую симпатию, сменившуюся после его “смерти” отчаянным чувством вины и осознанием того, что она упустила что-то важное. И долгие годы после она жила с невыносимой тяжестью, проводя каждый день как будто в затмении. Она до сих пор не могла понять, почему согласилась выйти замуж за отца Обито… Да, Кензо был отличным парнем, добрым и заботливым, он искренно любил Рин, но ее застывшее сердце не испытывало к нему ничего, кроме благодарности и легкого сожаления. Когда ей сообщили о его гибели на задании, она даже не заплакала… Просто было нечем. А окружающие приняли эту за высшую степень горя и боли потери. Лишь рождение сына, маленького солнечного мальчика, осветившего ее истерзанную душу, вывело из этого ужасного равнодушного состояния. Она назвала его Обито, желая, чтобы сын стал таким же замечательным человеком – настоящим мужчиной, героем, защищающим своих друзей. Имя во многом определяет судьбу человека, его характер, внешность. С каждым годом мальчик все больше и больше становился похожим на того самого Обито, которого она знала. Похожим не только внешне, но в первую очередь по своим человеческим качеством. И он также безумно обожал свою мать, как когда-то до него всем своим юным сердцем нежно и издалека ее обожал один из клана Учиха.
Окончательно запутавшись в своих чувствах и размышлениях, Рин уставилась в потолок, закусив нижнюю губу и подперев руками подбородок. Она четко понимала, что ее тянет к Обито. Зажмурившись от удовольствия, она еще раз воскресила ощущение его удивительных рук на своих плечах. Приятное тепло разлилось по всему телу, окутывая нежным коконом.
“У него чудесные руки… Как мне хочется, чтобы он еще раз обнял меня! Вчера мы были так близко, я чувствовала тепло его губ. Вот бы попробовать…”
Залившись краской, она встряхнула головой, одергивая свое расшалившееся воображение. Сколько можно сидеть тут и просто мечтать? От этого ничего не изменится. Встав и окончательно прогнав остатки сладких грез, Рин пошла на веранду, где ее ждали огромные снопы сухих трав.
Разложив их перед собой, женщина начала разбирать их: травинку к травинке, листья отдельно от корней, цветы направо, стебли налево. С головой уйдя в работу, она не заметила, как незаметно промелькнул день. Солнце неотвратимо клонилось к закатной черте. Утерев лоб рукой и с удовлетворением отметив, что работа выполнена безукоризненно, Рин пошла в ванную комнату. Встав перед зеркалом, распустив узел на поясе и дав домашнему кимоно свободно соскользнуть к ногам, она придирчиво и оценивающе осмотрела себя с головы до ног.
Несмотря на свои почти тридцать лет, она сохранила девическую тонкость и воздушность фигуры, талия была тонка и изящна, длинные и стройные ноги гармонично дополняли образ. Но она была напрочь лишена той незаконченности форм, которая свойственна молоденьким девушкам. Ее тело было идеальным.
“Ему понравится?” – с сомнением подумала девушка. Покрутившись еще немного и не найдя повода для придирок, она внимательно всмотрелась в свое лицо, такое уставшее и печальное ранее, и так стремительно помолодевшее за прошедшие недели. Темно-карие глаза горели теплыми огоньками, искрясь и лучась, нежный румянец играл на щечках, красивые губы улыбались искренне и открыто.
“Обито…” – выдохнула красавица в зеркале. На блестящей поверхности расползлось туманное пятно. Стерев его рукой, Рин опять впилась в глаза собственного отражения, игриво подмигнув себе, и залилась радостным смехом.
“А разве может не понравится? Я знаю, что да, да, да!”
- Обито-сан! – еще ближе придвинувшись к зеркалу и следя за каждым движением своих губ и выражением лица, девушка четко выговорила девушка сама себе, – Вы заполонили мои мысли до самого конца. Что Вы делаете со мной?! Неужели я…
“Люблю тебя, Обито…”
Осознание истины, которая теперь казалась такой простой, доставило ей море удовольствия. Все оказалось так просто! И закружившись около зеркала от переизбытка счастья, девушка залилась радостным звонким смехом, который так давно не оглашал стены этого дома. Лишь не секунду промелькнуло сомнение: “А что, если он равнодушен?” Нет, такого не может быть! Она помнит его взгляд.
“Вот сейчас полежу немного в теплой ванной, соберусь с мыслями и пойду к нему. Да, так и сделаю, пойду к нему! Приглашу его пройтись куда-нибудь, ему будет приятно. Он поймет, зачем я пришла”.
Блаженно вытянувшись в горячей воде, Рин вдыхала аромат горького шоколада, исходящего от пены для ванны. Потянувшись к низкой полочке, она достала маленькую бутылочку из темного стекла, на которой было написано “Апельсиновое масло”, и вылила из нее пару капелек в воду. Смешиваясь с волнующей горечью шоколада, апельсин придавал ему дерзкие озорные нотки, воскрешая образ Обито.
“Мой мальчик, мой Обито… Мой мужчина”.
Полежав еще с десять минут, Рин заставила себя подняться, и, завернувшись в пушистое полотенце, прошлепала мокрыми пятками в свою комнату, в задумчивости замерев перед открытым шкафом с одеждой. Выбрав, наконец-то, то, что на ее взгляд наиболее подходило для задуманного плана, она не спеша оделась, причесала еще чуть влажные волосы, нанесла пару капелек духов на ямочку внизу шеи и тонкую кожи запястий. Еще раз оглядев себя с ног до головы и послав отражению счастливую улыбку, Рин вышла в коридор.
Громкий звон колокольчика перехватил ее почти у самого выхода. Дрожащей рукой она медленно опустила ручку двери вниз и широко распахнула ее, впуская в коридор багряно-золотистые потоки солнечного света и стоящего на пороге мужчину.
Глава № 8: “Лучшее доказательство любви”.
С самого утра Обито не находил себе места, считая минуты и секунды до шести часов – времени, в которое он обычно шел к Рин. После вчерашнего случая он даже не мог представить, как теперь вести себя. Делать вид, что ничего не случилось, или же отбросить страхи и сомнения и наконец-то признаться Рин напрямую?
“Ксо, ну какой же я дурак!”
Бродя из комнаты в комнаты, он прокручивал в голове вариант за вариантом, безжалостно отбрасывая их. Все не то, не то! Нельзя же просто прийти и сказать: “Рин, я люблю тебя, выходи за меня замуж!” Окончательно разозлившись на самого себя, Обито с размаху уселся на жалобно скрипнувший диван и уставился в окно, подставив лицо теплым лучам весеннего солнца.
Вчерашний вечер не шел из головы. Он вспомнил, как она доверчиво взяла его за руку, как ее маленькая теплая ладошка идеально легла в нее. Тоненькие пальчики обхватили нежно и крепко, слегка дрожа от…
“Наверное, ей было приятно. Она ведь сама взяла меня за руку!”
Он закрыл глаза и сразу же перед ним встал образ ее лица, освещенного лунным светом, поднятого к нему, глаза, широко распахнутые и не скрывающие чувств. От ее волос шел легкий, необычайно волнующий аромат, нежные губы были так близко…
“Ксооо! – обреченно подумал Обито, – я не могу не думать о ней. Она – мое наваждение. Она – моя мечта…”
Подняв взгляд на часы, Обито с облегчением заметил, что большая стрелка подползла к половине шестого. Быстро одевшись, он направился к двери, но замер около зеркала. На его гладкой поверхности отразился высокий мужчина крепкого телосложения. Расправив плечи, Обито не без удовольствия отметил, как играют мышцы рук. Но дурацкая повязка так и бросалась в глаза! И волосы торчат в разные стороны, не желая слушаться расческу!
“Мальчишка, влюбленный мальчишка” – ухмыльнулся он про себя и покинул квартиру.
Идя по дороге и считая шаги, он неожиданно свернул в цветочную лавку. Открыл дверь, и маленький колокольчик своим чистым звуком оповестил продавца о прибытии очередного покупателя. Море ароматов моментально заполонило все вокруг, и Обито с огорчением понял, что даже не представляет, какие цветы нравятся Рин. Их глубокой прострации его вывел чей-то голос. Высокий светловолосый мужчина с длинным хвостом уже в третий раз вежливо поинтересовался, что господину угодно купить.
- Я ищу цветы, для деву… Для женщины, для самой нежной и прекрасной женщины свете! – беспомощно глядя на продавца, еле-еле выдавил из себя Обито.
- Хм… Она знает о Ваших чувствах? – получив в ответ отрицательный кивок, мужчина исчез за дверью позади прилавка. И появился через пару минут, неся в руках букет из сияющих белых эдельвейсов, завернутых в прозрачную бумагу и перевязанных шелковой светло-голубой лентой.
- Вот, - протянув Обито это невесомое воздушное чудо, мужчина поправил складки оберточной бумаги, - это эдельвейсы, мы привезли их пару часов назад с заснеженных вершин, и они еще помнят холод хрустального снега и напоены свежестью высокогорного ветра. На языке цветов эдельвейс означает “Лучшее доказательство любви”. Эти цветы легки, изящны и свежи, как это прекрасное чувство. Ваша любимая поймет Вас без слов!
- Большое спасибо, господин! – благодарно поклонившись продавцу, вскоре Обито вышел на улицу, осторожно сжимая букет в руках.
Вот он подошел к ее дому. Открыл калитку, в два шага пересек небольшой садик, взлетел на крыльцо и нетерпеливо дернул за шнурок звонка. Послышался звон колокольчика и легкие быстрые шаги. Дверь открылась.
Обито в изумлении замер, не в силах отвести взгляд от прекрасной девушки, отворившей ему. Светло-бежевое шелковое кимоно с узором из лиловых цветков, перехваченное на талии лиловым же оби, ладно облегало ее фигуру. Широкие рукава струились вдоль тела мягкими волнами. Хрупкая и изящная до умопомрачения, она напомнила ему драгоценную фарфоровую статуэтку, сошедшую с витрины частной коллекции старинных вещиц.
Слегка прикрыв лицо от бьющих напрямую солнечных лучей, она смотрела на него одним глазом, лукаво выглядывая из-за широкого рукава. Рин не зря целый день морально готовилась к встрече. И потому сейчас, увидев предмет своих долгих раздумий на пороге с букетом цветов и изрядно запыхавшегося, она гостеприимно улыбнулась Обито и грациозным жестом руки пригласила его в дом. Идя за ней по коридору, Обито не спускал глаз с ее спины. Перед самым входом на веранду она неожиданно повернулась и, загадочно смотря ему в глаза, сказала:
- Ты опередил меня, – и прошла к стоящей возле открытого окна скамейке. Сев, она вопросительно взглянула на Обито, ожидая, что он присоединится ей. Но он все стоял, молча глядя на нее в ответ… Наконец он подошел к ней, и протянул букет со словами:
- Это тебе, Рин. Увидел по дороге и понял, что никакие другие цветы не будут так гармонично дополнять твою красоту, как эти. Ты сегодня чудесно выглядишь!
Рин вспыхнула под его пристальным взглядом, который так волновал ее, и взяла цветы, опустив к ним лицо и вдыхая полной грудью чудесный аромат.
- Спасибо, Обито! – прошептала Рин, нежно улыбаясь ему в ответ. – Пойду, поставлю их в воду, такую красоту надо беречь…
“Лучшее доказательство любви. Так ведь, Обито?”
Через несколько минут он вернулась, неся на подносе чайник со свежезаваренным чаем, чашки, печенье с вишневым джемом и цветы, занявшее свое место в хрустальной вазе.
- Садись, Обито, выпьем чаю. И заодно попробуй печенье, я сама делала, – хвастаясь, словно маленькая девочка, Рин весело захлопотала вокруг круглого стола. – Мой мальчик их просто обожает! И мне почему-то кажется, что они и тебе понравятся…
Сев, как обычно, напротив друг друга, они неспешно пили чай, разговаривая обо всем на свете, кроме самого главного.
А за окном в этой время портилась погода. Неожиданно поднявшийся вечер гнал по улице листву вперемешку с пылью, клонил к земле небольшие деревца, приминал траву и цветы на клумбах. Ясное доселе небо начало затягиваться темными свинцовыми тучами, позолоченными еще не скрывшимся до конца солнцем. Внезапная духота напитывала воздух, делая его ощутимо тяжелым для дыхания.
- О, кажется, скоро будет гроза, - испуганно притихнув, Рин не отрывала взгляда от так стремительно поменявшегося неба. – Надеюсь, мальчик не будет мокнуть где-нибудь в лесу.
- Обито не придет сегодня домой? – мужчина тревожно посмотрел на нее.
- У него сегодня первое задание, я очень переживаю за него, а тут еще и эта непогода.
- Брось, Рин, он ведь шиноби. И весьма сильный для своих лет! Такому любая буря нипочем! – и, желая успокоить девушку, Обито осторожно накрыл ее руку своей ладонью.
Вздрогнув от прикосновения, Рин пришла в себя, слишком поздно осознав, что снова заливается предательским румянцем. Близость Обито приятна ей, но в тоже время пугает. И, извиняюще улыбнувшись, она осторожно высвободила руку, делая вид, будто захотела поправить узел на оби.
“Значит, не нравится” – мелькнуло в голове Обито.
Вспышка молнии озарила маленькую комнату, следующий сразу же за ней раскат грома заставил Рин едва ли не подпрыгнуть на месте. Лишь присутствие Обито не давало ей показать свой страх.
- Рин, я, пожалуй, пойду. Засиделся уже, да и гроза того и глядит грянет. Спасибо тебе за вечер, было очень приятно, - запнувшись, Обито не нашел более правдивой отговорки, чем эта, - вечером должен зайти Какаши, я обещал помочь ему со списками команд.
“Ты уходишь от меня? Но почему?”
Девушка изумленно посмотрела на него, не веря в услышанное. Какие списки, какой Какаши? Легкая горечь обиды наполнила ее сознание, но гордость заставила быстро забыть об этом. Что ж, раз так хочет, пусть идет…
Еще одна вспышка молнии осветила задумчивое лицо Обито. В раскате грома утонула его мысль: “Как же мне сказать ей?”.
Но Рин уже направилась к выходу, и он покорно последовал за ней, снова не сводя глаз с ее фигурки, почти борясь с физическим желанием заключить ее в объятия, а там – будь что будет.
Неожиданно она вышла вместе с ним на крыльцо. Первые крупные капли уже тяжело падали на разогретую за день дорожную пыль, моментально впитываясь в нее, скользили по свежей листве, срываясь с них на темную землю.
Снова сверкнула зарница, прогремел гром. Рин вздрогнула. Она понимала, что если сейчас Обито уйдет, то ей будет тяжело общаться с ним, как раньше. Она ведь хочет большего! Но как сказать ему об этом? Как объяснить, что она убрала свою руку исключительно из-за смущения?
Вежливо и слегка отстраненно он кивнул ей головой на прощание и спустился с крыльца, идя по дорожке к калитке.
Рин с тоской смотрела ему вслед, лаская взглядом сильные плечи, непокорные смоляные волосы.
Дождь еще сильнее. Уже отчетливо были видны следы капель на темной футболке Обито, волосы его потихоньку оседали вниз. Вот он подошел к калитке и в задумчивости остановился, глядя на дорожку под своими ногами.
Но прижавшая сжатые кулачки к груди Рин не видела этого. Она отчаянно шептала: “Пожалуйста, не уходи”. Повернувшись, Обито посмотрел на ее опущенную головку. Девушка подняла в ответ отчаянный взгляд, впиваясь им в его лицо, словно ища ответы на свои мольбы.
“Только позови меня, Рин…”
-Обито! – ее тонкий голосок утонул в очередном раскате грома. – Пожалуйста, не уходи!
“Куда же я уйду от тебя, девочка моя?”
Сверкнула молния. Мгновение – и Обито уже стоял на крыльце, всего на три ступеньки ниже Рин. Струйки дождя стекали по его лицу, впитываясь в темную повязку. Рин заворожено смотрела, любуясь его красотой.
Новый раскат грома… Обито поднялся еще на одну ступеньку. Он уже осязал сводящий с ума аромат ее волос, чувствовал жар, исходящий от ее разгоряченного нежного тела, спрятанного под прохладным шелкои кимоно.
- Прошу тебя, останься со мной…
Еще одна ступенька. Налетевший ветер поднял волосы Рин, дотрагиваясь ими до его щеки. Новая волна чудесного аромата заставила чуть ли не до скрежета сжать зубы.
Еще одна ступенька, и он уже стоял прямо перед нею, и их разделяла лишь пара сантиметров. Дрожащей рукой Рин поправила разбросанные ветром мокрые локоны, прилипшие в его лбу. И это робкое движение сняло все существующие до этого запреты и сомнения.
Шагнув навстречу, Обито обнял тонкую фигуру, зарываясь лицом в ее каштановые волосы, обмякая и растворяясь в этом облаке тепла и аромата, сходя с ума и рождаясь заново.
- Обито…
Он целовал шелковистые пряди, осторожно касался губами нежной кожи виска. Рин снова слегка покраснела, но едва ли от смущения. Обхватив мужчину за шею, она крепко прижалась к нему, желая ощутить единство двух душ, двух тел…
- Пожалуйста!
Его губы спустились вдоль виска к разгоряченной щеке, очертили контур тонкого подбородка, нашли мягкие, слегка приоткрытые губы. На мгновение он замер, упиваясь долгожданной сладостью их первого поцелуя. А затем спустился к ее шее, лаская нежную кожу, опаляя ее своим горячим дыхания…
- Не оставляй меня, прошу… - легкий стон сорвался с губ девушки. Ее руки зарылись в его спутанные волосы, непрерывно лаская их. Прикрыв глаза от удовольствия, Рин поднялась на цыпочки и, дотянувшись до его уха, прошептала такие важные сейчас слова: “Не оставляй меня этой ночью, пожалуйста!”
Их судьба была определена. Она, его мечта, просила не оставлять ее. Она целовала его, крепко обнимала, гладила его лицо. Он не мог уйти. Его мечта наконец-то была рядом, в его руках, и он не безумец, чтобы упустить ее.
Ушедшие в горячие поцелуи и крепкие объятия, нашедшие друг друга в этой грозе, Рин и Обито не обращали внимания на бушующую вокруг непогоду. В этом мире остались только они и их наконец-то обретшая почву под ногами любовь.
“Не оставляй меня никогда!”
- Я всегда буду рядом, Рин, любимая! – прошептал он в ответ, снова находя ее губы, и впиваясь в них безумным поцелуем. Она отвтила лишь тихими стонами, все ближе прижимаясь к нему и осторожно касаясь его спины под футболкой. Не выдержав этой сладкой пытки, Обито легко подхватил Рин на руки и понес в дом, не в силах оторваться от нежных губ…
Глава №9: “Сбывшиеся желания”.
Захлопнув дверь ногой, он стремительно шел по коридору, прижимая драгоценную ношу к сердцу. Обвив руками крепкую шею, Рин снова тянулась к его губам, вынуждая остановиться, поставить ее на ноги и продолжить прерванные ласки. Их губы вновь слились в жарких поцелуях, руки и тела переплелись в крепких до боли объятиях. Но этого было слишком мало, чтобы утолить отчаянную жажду. На секунду вырвавшись из этого сладкого омута, Рин настойчиво потянула его футболку вверх, не прекращая при этом ненасытных ласк. Через мгновение ненужная более вещь полетела в сторону, и девушка приникла губами к его шее, прокладывая по ней дорожку быстрых горячих поцелуев, потерлась щекой о его плечо, лаская руками мускулистый торс. Дрожа от любви и желания, Обито осторожно взял в свою руку ее мягкий подбородок, глядя в любимые глаза, и вновь накрыл ее губы своими.
В перерывах между поцелуями Рин прошептала: “На втором этаже… моя комната… пойдем”, и, взяв его за руку, пыталась увлечь за собой, но он снова подхватил ее и буквально взлетел вверх по деревянной лестнице.
Пройдя в комнату, он на мгновение замер, оглядываясь по сторонам. Воспользовавшись этим минутным замешательством, Рин легко высвободилась из его рук. Уперевшись ладошки в крепкую грудь мужчины, девушка провела язычком по его губам, со стоном углубляя поцелуй и незаметно подталкивая его к стоящей возле окна кровати. А его руки уже ласкали все ее тело, изучая каждый изгиб, каждую впадинку. Обито потянулся к большому узлу на поясе кимоно, но вдруг оказался сидящим на кровати, столь неожиданно появившейся за его спиной.
Оторвавшись от его губ, Рин отступила на пару шагов назад, не сводя с него горящего взора. Обито попробовал встать, но легким движением руки девушка усадила его на место.
Сверкнула молния, озаряя ее стройную фигурку, отражаясь в чудесных глазах. Нарочито-аккуратным неторопливым движением Рин потянула пояс, развязывая пышный бант. Серо-лиловой змейкой он опал к ее ногам, сворачиваясь блестящей мягкой спиралью. Легкая ткань зашевелилась под порывами ветра, полы кимоно слегка раздвинулись. Опустив плечи, Рин дала невесомому шелку скользнуть вслед за поясом, гордо шагнув через полупрозрачные волны ткани к замершему, не сводящему с нее восхищенного взора, Обито. Еще одно движение руками – и легкое кружевное белье последовало за кимоно, открывая самое совершенное тело на свете.
Не смущаясь и отвечая Обито таким же страстным взглядом, девушка села ему на колени, крепко обнимая руками, обвивая стройными ногами, шепча вперемешку с нетерпеливыми поцелуями: “Я люблю тебя, Обито! Я хочу тебя”! Доведенный до безумного желания, страстно жаждущий это разгоряченное, податливое его ласкам, изумительное тело, Обито с хриплым стоном впился в ее губы, сильно сжимая хрупкую талию.
Одной рукой он ласкал упругую грудь, второй провел вдоль позвоночника вверх, наслаждаясь ее дрожью, зарываясь пальцами в густые волосы, слегка оттягивая назад ее голову, с удовольствием отмечая, как она выгибается ему навстречу, не скрывая своих стонов и желаний:
- Возьми меня…
Мир перевернулся в очередной раз, чтобы стать таким, каким и должен быть. Запреты, страхи, ограничения растаяли, словно туман в первых лучах утреннего солнца. Отблески молнии казались в этот момент сиянием солнца, раскаты грома – шелестом нежного спокойного ветерка в кронах деревьев, гул дождя – тихим морским прибоем… Маленькое помещение стало невообразимо всеобъемлющим, стерлись привычные очертания предметов. Стены раздвинулись, потолок ушел вверх, деревянный пол разлетелся на сотни маленьких щепок, сдаваясь под натиском сознания, окрыленного истинной любовью. Миг превратился в вечность. Ненужная одежда не разделяет более стремящиеся друг к другу тела. Сладостный момент соединения дополнил своей остротой духовную близость, придавая этой полупрозрачной эфемерной субстанции краски и очертания материального мира. Последнее, что Обито четко помнил перед тем, как провалиться в тягуче-сладостный водоворот долгожданного единения, это его собственный голос, хриплый и дрожащий, до неузнаваемости преображенный пробудившимися и получившими свободу чувствами.
- Я люблю тебя, Рин!
Пару десятков минут спустя…
Дождь лил не переставая. Его тяжелые капли барабанили по деревянной крыше, сливаясь в ручейки и устремляясь в водосточные трубы, образуя маленькие водовороты. В открытое окно врывалась прохладная свежесть, разбавленная ароматом умытых листьев и влажной земли. Редкие блики молнии освещали маленькую комнату, отдаленные раскаты грома уже не сотрясали утративший былую тяжесть воздух.
Не разжимая крепких объятий, не сводя друг с друга сияющих утомленных глаз, Рин и Обито лежали на смятой постели, не обращая внимания ни на потоки холодного воздуха, ни на мокрые капли, летящие через раздвинутые ставни прямиком на их разгоряченную, только начавшую остывать, кожу.
- Рин, это просто невозможно… Что ты сделала со мной? – тяжело дыша, Обито еще ближе притянул к себе расслабленное и чуть подрагивающее тело девушки, целуя ее нежную шею, осторожно проводя языком вдоль пульсирующей жилки. Чувства так и рвались наружу, и он шептал ей на ушко низким, охрипшим после несдерживаемых криков, голосом так долго и тщательно хранимые слова.
– Девочка моя… Самая нежная, самая ласковая, единственная моя, как же я тебя люблю, Рин! Ты мой свет… Моя звезда, моя мечта…
Прикрыв глаза, словно от яркого солнца, не сдерживая томной удовлетворенной улыбки, все еще дрожащими после умопомрачительного блаженства руками Рин обвила шею Обито, запуская тонкие пальцы в растрепанные смоляные пряди, зарываясь в них лицом, с жадностью вдыхая тонкий аромат его тела, смешанный с едва осязаемым вкусом дождевой воды. Нежные губы девушки оставляли невесомые поцелуи на его лбу, щеках, висках, на мгновение задержавшись на чуть приоткрытых губах. Тонкие пальчики неуверенно провели по плотной темной повязке, затем, набравшись смелости, сняли ее, согревая своими легкими прикосновениями ровный тонкий шрам, так выделяющийся на фоне остальных, украшавших тело Обито. Закрыв глаза и не шевелясь, мужчина растворился в этих легких прикосновениях, мягко улыбнулся и еще ближе прижался к нежному хрупкому телу, осторожно лаская бархатистую кожу спины, плеч, рук… Неожиданно что-то горячее капнуло на его шею, скользя к плечу, затем еще и еще. Удивленно вскинув голову, Обито увидел лишь макушку Рин.
- Рин, что такое? – не на шутку обеспокоенный, Обито резко поднялся, садясь на кровати, и, отстраняя от себя девушку, с удивлением заметил слезинки в уголках теплых шоколадных глаз. – Почему ты плачешь? Я обидел тебя чем-то? Сделал больно? Пожалуйста, не молчи, ответь мне!
Но Рин лишь молча всхлипнула и прижималась к нему, крепко обнимая, пряча мокрое от слез лицо на сильной груди. Вздохнув, Обито перестал пытать ее, и покрепче обнял, ожидая, пока утихнут слезы. Наконец, Рин подняла голову, и, отведя в сторону виноватые глаза, тихо прошептала:
- Прости меня, пожалуйста, Обито, милый. Я такая глупая! – закусив губу, девушка подняла взор на Обито и разом вывалила все проблемы. – Между нами столько всего произошло сегодня... Я даже в мечтах не могла представить, что все будет так чудесно, прекрасно, волнующе! Я не задумываясь отдала бы жизнь взамен… За тебя, за наше счастье… Знаю, звучит глупо, но это правда! Я не хочу терять тебя снова, Обито. Мне страшно… И я не смогла сдержаться, прости!
Она вновь доверчиво прильнула к нему. С облегчением вздохнув, Обито взял ее подбородок двумя пальцами и легким движением поднял чуть вверх, пытливо всматриваясь в широко распахнутые глаза. Наконец, улыбнувшись ей удивительно светлой и нежной улыбкой, он проговорил, выделяя каждое слово:
- Пока мы вместе, ничто не властно над нами. После всего, что стояло между нами… Неужели ты сомневаешься, что мы не заслужили этого счастья?
- Когда все хорошо – это дар судьбы, Обито. И он не вечен…
- Рин, любимая, мы будем счастливы столько, сколько захотим! Мы будем бороться за свое счастье! И наше счастье – не дар судьбы! Мы сами выковали его, выстрадали, собрали по крошечным кусочкам, словно разбросанную по всему свету мозаику. И никто не отнимет его у нас, пока мы верим в себя!
- О, Обито! – покраснев от смущения, Рин не отводила от него завороженного взора. – Прости, что я поддалась сомнениям…
- Когда-то, давным-давно, я поклялся защищать тебя, Рин… И я не считаю, что случившиеся после этого освобождает меня от данной клятвы. Я не позволю ни одной слезинке скатиться по твоей нежной щеке. И еще. Я хочу, чтобы твой мальчик… Наш мальчик был счастлив!
- Любимый, - растрогавшись, Рин вновь припала к его груди, но вдруг поймала его взгляд лукаво заблестевшими глазами. - А если это будут слезы счастья?
- Ох, Рин! Ты невозможная… - и вновь поцелуи и объятия без конца, до самого рассвета. Они заснули лишь с первыми проблесками зари, когда темное ночное небо на востоке начало потихоньку заливаться полупрозрачным розовато-золотистым светом, который осторожно покрывал невесомым одеялом яркие весенние звезды.
Ослепительное, усыпанное мириадами сияющих на солнце капелек дождя, утро вступило в свои законные права после грозы и проливного ночного дождя. Струящиеся, подобно жидкому шелку, солнечные лучи вливались в комнату через легкие, разлетающиеся под порывами теплого ветра, белые занавески. Озорные солнечные зайчики вновь исследовали так полюбившуюся им маленькую комнату, бесцеремонно бегая со стен на пол, отражаясь от белоснежных простыней, путаясь в черных растрепанных волосах мирно спящего Обито.
Дверь тихонько скрипнула, и в комнату проскользнула Рин. Подойдя к кровати, она осторожно присела на краешек, с нежной улыбкой вглядываясь в черты любимого лица.
“Вылитый мальчишка!” – улыбка Рин стала еще теплее, и она легко очертила пальчиком контуры темных бровей, спокойно лежащих над плотно сомкнутыми глазами, но готовых в любую минуту взлететь вверх, опережая бесбашенную улыбку и заливистый смех. Пальчик прошелся по щеке, едва ощутимо цепляясь нежной кожей о слегка отросшую щетину, и нерешительно замер у уголка чуть припухших после поцелуев губ.
“Мальчики так не целуются”, - чувствуя, как что-то горячее толкается в ее груди в ответ на эти приятные мысли, Рин опустила взгляд ниже. Легкое одеяло сбилось вниз, позволяя ласкать взглядом красивое тело, переплетенное упругими мышцами. Воспоминания о жарких ласках и объятиях, его горящих глазах, неистовых в своем желании губах, умопомрачительно крепких руках тотчас же всплыли в ее памяти.
“Люблю тебя”…
Чуть подавшись вперед, Рин нежно поцеловала его в глаза, затем в губы, тихо шепча: “Эй, Обито, просыпайся”. Слегка нахмурившись и став еще больше похожим на мальчишку, он резко отвернулся в сторону, обнимая ее подушку и зарываясь в нее лицом.
- Обито, вставай! – уже в полный голос, улыбаясь от души, Рин начала тормошить его, усевшись сверху. – Просыпайся, говорю тебе, солнце давным-давно встало!
- Ммм… - ответом ей стало лишь недовольное мычание. Но Рин не прекратила своей возни, все настойчивее тряся его за плечи, играя темными прядями и заливаясь звонким смехом.
- Обито, милый, тебя не добудиться! – наконец, он проснулся и резко сел на кровати. Рин, словно пушинка, отскочила в сторону и снова пристроилась на краешке кровати, не сводя с него сияющих глаз. “Какой он чудесный!” – думала она, любуясь его сонным, слегка растерянным лицом, растрепанными волосами, беспорядочно лезущими в глаза.
Щурясь против ослепительного солнечного света, Обито протер глаза, обвел комнату взглядом и замер. Сидящая в потоке искрящегося золотистого света, одетая во что-то легкое, расшитое фиолетово-желтыми цветами, улыбающаяся самой прекрасной на свете улыбкой, Рин в этот момент показалась ему существом из другого мира. Кажется, протянешь руку, и она исчезнет, как смутное видение, оставив после себя лишь слегка примятую простыню и отблески улыбки на его лице.
- Доброе утро, - Обито притянул к себе чудесное видение, пока оно не исчезло, и с наслаждением вдохнул тонкий аромат, исходящий от мягких каштановых прядей. – Ты…
Рин притихла, растворяясь в теплом кольце любимых рук. Прошло много времени, прежде чем Обито нашел в себе силы чуть ослабить объятия и признаться:
- Не могу оторваться, это просто невозможно. Как будто впервые обнял тебя…
- Обито, я сама не верю, что с нами все это было! – Девушка покраснела, услышав столь приятные ей слова. Уткнувшись носом в его щеку, она прошептала, - вставай, завтрак уже готов.
Бесшумно соскочив с кровати, она исчезла за дверью, но через пару секунд вновь появилась, кинув на кровать светлый пушистый сверток.
- Душ напротив. Я жду тебя внизу, – и вновь исчезла, послав через всю комнату воздушный поцелуй.
Стоя под горячими тугими струями воды, Обито расслаблено плавал в море самых разнообразных мыслей. Все, что было до вчерашнего вечера, теперь стало покрыто туманом, будто утратило свое значение раз и навсегда. На губах еще отчетливо чувствовался ее вкус, руки помнили формы хрупкого стройного тела, кожа хранила ее запах. Вчера она ответила горячей взаимностью на его давнее, когда-то безнадежное, чувство, подарив то, без чего он уже не представлял своей жизни. Любящие сердца слились в потрясающий унисон, став единым целым навеки. Только пройдя через испытание смертью, через боль утраты и муки одиночества можно оценить этот бесценный дар – любовь. Воистину, она стоила того, чтобы ждать!
Спустившись на первый этаж и пройдя на кухню, Обито на мгновение замер, не сводя глаз со стоящей к нему спиной Рин, усердно колдующей над заварочным чайником. Нежность и желание вновь заключить в объятия эту чудесную девушку вспыхнули ярко и требовали немедленного воплощения в жизнь. Тихонько приблизившись к ней, Обито осторожно обвил руками тонкую талию, тесно прижимая к себе вздрогнувшую от неожиданности Рин.
- Ты пришел, – улыбнувшись, Рин откинула назад голову, удобно устраивая затылок на его плече и слегка прикрыв веки. Теплые губы скользнули по ее щеке к шее, затем поднялись вверх, едва ощутимо целуя мочку уха.
- Рин, выходи за меня замуж, – неожиданно для себя прошептал Обито, еще крепче обнимая ее.
Незаметно прошла неделя их полного уединения. И дни и ночи были наполнены лаской, светом, искренной радостью, счастьем. Они не расставались ни на минуту, лишь раз Обито зашел в гости к Какаши, чтобы друг не сильно беспокоился по поводу его отсутствия (как выяснилось, Какаши ни сколько не был удивлен подобным разворотом событий). Скоро должен был вернуться со своей первой миссии мальчик, так похожий на Обито, так мечтающий увидеть его.
Черным метеором он несся через Коноху, от главных ворот к дому, не сбавляя скорости. Ворвался в тихий прохладный утренний сад, пробежал по дорожкам мимо еще сонных полураспустившихся цветов, отворил дверь и вперед, по коридору, кинув в сторону рюкзак, к открытой веранде.
Рин и Обито сидели рядом за круглым столом, совсем позабыв про когда-то горячий чай, заразительно смеясь над чем-то. Накрыв своей рукой ее маленькую ладошку, Обито осторожно потянул ее к себе, целуя и не сводя с Рин светящегося взгляда, а затем приложился к ней лбом, чуть прикрыв глаз. Прерывистое дыхание не успокоившегося после стремительного бега мальчика заставило их оторвать взгляды друг от друга.
- Обито, сынок, ты вернулся! – голос Рин зазвенел от счастья, ведь она так давно не видела своего сына. Но легкий румянец предательски загорелсяя на ее нежных щеках. Она обняла мальчика, целуя его запыленное лицо, не в силах отвести радостных глаз. Она хотела как-то прокомментировать сложившуюся ситуацию, объяснить присутствие Обито здесь в столь ранний час, но ни одной подходящей мысли не пришло ей на ум. Но мальчикуи не нужны были ее объяснения. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять все.
Двое мужчин – большой и маленький – не сводили друг с друга взоров, говоря без слов все самое сокровенное, что только может быть между отцом и сыном. Аккуратно высвободившись из материнских объятий, мальчик подошел к вставшему навстречу Обито и молча прижался лбом к его плечу.
- Отец… - голос мальчика чуть дрожал, когда он впервые произнес это слово, осторожно, будто пробуя его на вкус. Мужчина крепко обнял его, наклоняясь к растрепанной макушке и целуя непослушные волосы, с трудом сдерживая непрошенные слезы.
- Мальчик мой…
Рин, не отрываясь, смотрела на двух самых дорогих ее сердцу людей, не обращая внимания на прозрачные капельки слез, текущие по щекам.
Глава № 10: “Воля огня”.
Прошло шесть лет. Много воды утекло за это время. Год назад всенародным голосованием был выбран Шестой Хокаге. Как вы думаете, кто же стал им? Да, вы правы! Конечно же, им стал Узумаки Наруто. Он стал Хокаге, каких еще не было. А разве могло быть иначе? Человек, до конца верящий в свою мечту, живущий ради счастья других, сражающийся до последнего, никогда не проходящий равнодушно мимо обиженных и слабых, и, самое главное, не покладая рук работающий над совершенствованием себя и всего, что окружает его. Честный, целеустремленный, заражающий всех своей энергичностью и волей к победе, любящий жизнь, своих друзей и всех жителей деревни и готовый защищать их до последний капли крови. Никогда не унывающий, вечно улыбающийся солнцу, идущий к свету сквозь все преграды из тьмы и холода. Разве такой человек не мог не добиться всеобщего признания, всеобщей любви и веры? “За” проголосовали все пришедшие на выборы. Правление этого совсем еще молодого мальчика обещало стать ни похожим ни на что бывшее ранее. Еще задолго до обсуждения его кандидатуры он начал работать над своей главной задачей – мира для всех. Вместе с Казекаге они объездили все страны, до каких только могли добраться, призывая к миру, убеждая, заражая своей уверенностью и непобедимым внутренним светом. Постепенно все больше и больше стран склонялись к этой идее, находя ее единственно правильным выходом из порочного круга войн и порождаемой ими ненависти. Лишь несколько вконец озлобленных и не желающих посмотреть на ситуацию с другой стороны правителей все еще не желали слушать Наруто, грозя начать боевые действия в случае его излишней назойливости. Но Наруто верил, что рано или поздно и они согласятся с ним. Ведь у всех были семьи, дети, и никто не хотел терять свое счастье в кровавом огне новой войны. Но все же нашелся безумец, разрывающийся между своими предвзятыми убеждениями о чести и достоинстве и здравым смыслом, готовый вновь поставить едва успокоившийся мир на дыбы. Маленькая скрытая деревушка шиноби, граничащая со страной Огня на востоке, объявила Конохе войну. Бесплодная и смешная на первый взгляд попытка. Что может сделать горстка шиноби против мощной отлаженной армии? Но как страшны могут быть последствия этого маленького локального конфликта.
Запустив руки в густые золотистые пряди, массируя готовую взорваться после бессонной ночи и нечеловеческих усилий голову, молодой Хокаге сидел за рабочим столом в своем кабинете, чуть прикрыв искрящиеся сапфировые глаза. Четыре утра - небо на востоке едва розовеет, разгоняя предрассветные сумерки. Новый день, новые проблемы…
Главный дипломат, незаменимый на всех переговорах и встречах, но при этом первый лентяй деревни Скрытого Листа, расположился напротив, привычным жестом закинув руки за голову и разглядывая неспешно плывущие по небу облака. “Аааааа… Как же мне все это надоело. Столько проблем из-за горстки каких-то кичливых идиотов. Но Наруто прав, мы не можем применить против них силу. Опять придется ломать языки”.
- Нара-сан, мы не можем отказаться от этого вызова. – Блондин продолжал напряженно массировать виски. – Но вступать в бой – безумие. Это перечеркнет все то, чего мы добивались эти долгие пять лет. Посылать молодых шиноби нет смысла – они еще слишком несдержанны, их легко спровоцировать и заставить плясать под свою дудку. Думаю, с этой задачей справится более опытные старшие шиноби. Вот список, пожалуйста, соберите их всех. Через два часа возле главных ворот.
Встав из-за стола, Наруто с облегчением потянулся, разминая затекшие после длительного сидения тело. Сняв плащ, он повесил его на спинку кресла и начал собирать походную сумку. Не успевший выйти их кабинет главный дипломат с удивлением посмотрел на это:
- Хокаге-сама, вы тоже идете? Но зачем? Враг не обладает той силой, которая требовала бы Вашего присутствия.
Выслушав горячие убеждения дипломата, Наруто ответил, не сводя задумчивых глаз с висящих на стене портретов предыдущих Хокаге.
- Я знаю, как поступили бы они… Воля Огня…– и добавил, блеснув ослепительной улыбкой, - тем более там будешь ты, Шикамару. Мне нечего опасаться!
- Ты знаешь, я всегда прикрою, – кивнув в ответ, брюнет вышел в коридор и пошел, улыбаясь неизвестно чему.
Задыхаясь от безумного бега, мальчишка-генин бежал по деревне, стучась в дома и срывающимся звонким голосом называя имена тех, кого срочно вызывает Хокаге-сама. Только без промедлений, не надо ничего собирать, возьмите лишь самое необходимое. На кону этой миссии стоит Мир, во всех смыслах этого слова… Прерывистое дыхание отражалось от деревянных стен домой, гулкие шаги оглашали сонный переулок. Мальчишка ворвался в последний дом, стуча изо всех сил, впервые в своей жизни не боясь кого-нибудь побеспокоить. Заспанный темноволосый мужчина отворил дверь, недоуменно разглядывая единственным глазом источник разбудившего его шума.
- Учиха Обито-сан? – получив утвердительный кивок, мальчик поспешил ответить на невысказанный вопрос. - Срочное сообщение от Хокаге-сама, миссия чрезвычайной важности! Сбор в 6 утра возле резиденции Хокаге, брать лишь самое необходимое. Пожалуйста, поторопитесь! – и маленький гонец буквально испарился в клубах пыли.
Закрыв дверь, Обито задумчиво пошел по коридору. Дойдя до самого конца, он тихо раздвинул двери и оказался в уютной тихой комнатке. Сладко посапывая, на маленьких кроватках спали самые очаровательные на свете детишки – мальчик и девочка, близняшки, примерно пяти лет от роду.
Обито вспомнил, как же был безумно счастлив, когда Рин сказала, что у них будет ребенок. Но еще больше он ликовал, когда родился не один, а сразу два малыша. Только тогда все они – Рин, Обито, Обито-младший – стали счастливы по-настоящему. Поправив сбившиеся одеяла и подушки, Обито еще долго смотрел на детей, и затем также тихо покинул комнату. Поднявшись на второй этаж, он вошел в маленькую светлую спальню. Свернувшись клубочком под легким одеялом, подложив маленькую ладошку под щеку, Рин тихо спала на широкой постели, успев за время отсутствия мужа переползти на еще хранящую тепло его тела сторону. Мягкая улыбка родилась на губах мужчины при виде ее расслабленного личика, покрытого легким румянцем, такого беззащитного и расслабленного в час сладкого утреннего сна. Осторожно погладив спутанные темно-каштановые пряди, Обито вздохнул, думая, как сказать о неожиданном известии…
Через пять минут сон как рукой сняло с маленького дома и его обитателей. Рин спокойно восприняла сказанное мужем. В конце концов, они шиноби. И пока на свете есть другие воины, стычки неизбежны… И поэтому она молча помогала собираться Обито, не спрашивая его ни о чем. Зевая и протирая руками еще не освободившиеся ото сна глаза, на кухню зашел высокий крепкий юноша; его черные волосы смешно торчали во все стороны.
- Доброе утро! – радостный голос разбил утреннюю тишину, прерываемую лишь короткими фразами, которыми обменивались Рин и Обито. С непониманием он наблюдал за их сборами. – Мама, папа? Что случилось?
- Хокаге-сама срочно собирает отряд шиноби у себя, - сказал появившийся неожиданно появившийся прямо за его спиной Какаши. Слегка подвинув плечом открывшего рот паренька, Какаши прошел в комнату и сел на стул, также наблюдая за сборами. Рин тихонько выскользнула за дверь, оставляя мужчин одних.
- Какаши, ты в курсе того, что случилось? Почему нас собирают так неожиданно? – Обито посмотрел на друга, ожидая ответа.
- Нууу… - Какаши тянул время, толи собираясь с мыслями, толи не желая выдавать все, что знает, при напряженно вслушивающемся в каждое слово разговора юноше. Поняв, что Обито-младший и не думает выходить, он наконец ответил. - Глава деревни скрытых Полей объявил Конохе войну.
- Войну?! – удивлению Обито не было предела.
- Значит, мы будем сражаться? – У Обито-младшего от нетерпения разгорелись глаза. - Мы покажем этим полевикам, какого это - объявлять нам войну!
Но его восторженные возгласы прервал равнодушно-презрительный голос.
- Дурак, – Какаши обдал смолкнувшего юношу холодным взглядом. А неожиданно тихо добавил. - Ты даже не представляешь, что такое война… Хокаге-сама был прав, призывая на эту миссию уже немолодых и опытных шиноби. Такие горячие головы ни к чему в столь ответственный момент. Чаши весов все еще колеблются между всеобщим миром и хаосом. Одно неверное движением, малейшая провокация – и все полетит к чертям.
Юноша виновато опустил голову, признавая свою неправоту. Застегнув собранную сумку, Обито присел за стол, спиной к выходу, сложив перед собой руки.
- Какаши, нас только двое. А в команде должно быть как минимум три человека, - обратился он к другу.
- На месте разберемся, - рассеянно крутя в руках кунай, Какаши хотел еще что-то добавить, но замер на полуслове, удивленно глядя куда-то за спину Обито.
- Только двое, говоришь, - незаметно вернувшись, Рин села рядом с мужем, прижимаясь щекой к его плечу. Обито заметил, что она успела переодеться – темные штаны чуть ниже колена с несколькими большими карманами, высокие кожаные сандалии, сетчатая футболка, темно-зеленый жилет чуунина. Шоколадные волосы стянуты поверх лба синей банданой со старой потертой эмблемой в виде листа. – Ты рановато списываешь меня со счетов, милый.
- Но, Рин, это невозможно! Ты ведь столько лет не ходила на миссии, ты уже давно перестала быть шиноби! Прошу тебя, не делай глупостей, подумай о наших детях! – Обито привел все известные ему доводы, думая, что Рин невсерьез.
- Шиноби не тот, кто постоянно ходит на миссии, владеет множеством техник, наводит ужас и панику на врагов, - женщина нежно улыбнулась мужу, словно он и не отчитывал ее мгновение назад. - Даже если нас убьют, мы не перестанем быть шиноби. Только предательство лишит нас этого почетного звания, Обито. А я пока жива, и не собираюсь умирать, потому что мне есть за что сражаться! Тем более, с такой командой!
- Какаши, скажи ей, что это ненужная затея! Может, хотя бы тебя послушает. – Обито с мольбой посмотрел на друга, рассчитывая на его поддержку. Но Какаши лишь покачал головой:
- Если уж Рин тебя не послушала, Обито, - улыбнувшись под маской, мужчина положил на стол ладонь. – Мне так знакомо это чувство…
- Мы – команда! – Рин улыбнулась в ответ, кладя сверху свою маленькую ручку, и с надеждой посмотрела на Обито.
- Разве я когда-то шел против вас? – притворно ворча, Обито не смог остаться в стороне.
Три ладони были переплетены между собой, три судьбы шли рядом, неразрывно друг от друга. Сколько ни пытался злой рок разорвать эти узы, все было напрасно. Их чувства и стремления вели хоть и разными путями, но к одной цели.
- Пора, – Какаши первым встал из-за стола и направился к выходу.
- Сынок, - Рин обняла юношу, целуя в щеки и ероша его темные волосы. - Береги Хоши (с яп. Hoshi - “звезда”) и Ренжиро (с яп. Renjiro – “честный”).
- Мама… - молодой человек крепко обнял Рин в ответ, не желая признаться, насколько ему сейчас не по себе. Поцеловав сына еще раз, Рин взяла сумку и проследовала за Какаши. В комнате остались лишь отец и сын.
- Отец, прошу тебя, будь осторожен. Береги маму, - с трудом подбирая слова, юноша отвел взгляд в сторону, но неожиданно вздрогнул - подойдя вплотную, Обито крепко сжал плечи сына, прижавшись лбом к его лбу и глядя прямо в глаза:
- Не будем прощаться, сынок, - улыбнувшись, он пошел к выходу и молча поднял вверх правую руку. Лишь на секунду позже Обито-младший поднял свою в ответ.
Три человека шли по дороге навстречу солнцу, все выше поднимающемся над горизонтом. Его лучи проникали сквозь распахнутые ворота, образуя между ними светящийся коридор из света и тепла. Какаши, Обито и Рин смело шагнули в него. Они не знали, что ждет их впереди – победа или поражение, радость или боль, жизнь или смерть. Много раз они проходили через эти ворота, чтобы сражаться, калечить, убивать, пытаясь при этом выжить. Но сегодня все иначе, даже солнце светит по-другому в этом новом мире, созданном мальчиком, знавшим в начале своего пути лишь вкус людской ненависти и презрения. Осознав разрушительную силу ненависти, крепость душевных и сердечных уз, он смог найти выход из сложившегося порочного круга боли и несчастья. Он вдохнул в людей надежду и веру в прекрасное настоящее, которое можно построить всем вместе, стоит только захотеть. И потому каждый, кто сегодня шел за ним, видел счастье и мир, своих детей, любимых, своих друзей и товарищей. Видел, как они вернутся домой, пройдут по тихим мирным улицам деревни к своим домам, прижмут к сердцу тех, кто дорог им. Воля Огня разгоралась в их душах вся ярче и ярче, даруя силы и уверенность, связуя в одно целое.
Порыв ветра неожиданно пролетел над деревней, кружа в прозрачном золотистом воздухе зеленые листья. Бесшумным вихрем они пролетели мимо идущих стройной колонной людей, застревая в волосах, цепляясь за застежки на одежде и оружие. Идущий впереди всех блондин, ослепительно сияющий юной красотой в этом солнечном свете, осторожно поймал рукой нежный кусочек древнего леса, окружающего его родную деревню. Почти с благоговением он коснулся губами свежей зелени, чувствуя, как душа в очередной раз готова вырваться из тела и взлететь в светящиеся невозможно прекрасной лазурью небеса. “Эросаннин, бабуля, старик Третий, Ирука- сенсей, Какаши-сан, Саске, Сакура- чан, я сделаю это. Не могу не сделать…”
Мягкая улыбка заиграла на его губах.
“Хината, ради нас”.
Хрустально-чистые слезинки замерли в уголках пронзительных голубых глаз, устремленных в небесную высь.
“Отец… Спасибо”.
Эпилог.
На улице золотой сентябрь. Стояли воистину прекрасные дни – прозрачное сапфировое небо не было омрачено ни единым облачком, лишь изредка дул теплый ласковый ветерок, чуть вздымая над еще по-летнему теплой землей начавшие опадать желтые, рыжие и багровые листья. Зеленых пятен на деревьях становилось все меньше и меньше.
Двое мужчин неспешно шли по деревне в сторону главных ворот, с удовольствием вдыхая ароматы осени – тонкий запах опавшей листвы, неуловимые испарения прогретой на солнце земли, медовую истому созревших яблок. Золотисто-багряные лучи небесного светила дарили свое последнее тепло щедро, от всей души, будто желая согреть людей на всю зиму вперед, до новой весны.
Жители деревни сгребали роскошные ковры листьев в бесформенные яркие кучи, намереваясь сжечь потом этих свидетелей былого буйства и цветения природы. Где-то на другом конце деревни появился первый дымок, тонкой, но уверенной струей уходящий в высокое небо.
Пройдя главные ворота, мужчины свернули с дороги сразу в лес, и какое-то время шли по нему вдоль стены, окружающей деревню. Дорожка постепенно поднималась вверх, петляя между вековыми могучими дубами, смыкающих свои переплетенные ветви прямо над головами проходящих, выставляющих огромные ноги-корни прямо на тропинку. Оставив позади и сбоку несколько холмов, мужчины направились прямо к обрыву, с которого деревня Скрытого Листа была видна словно на ладони. На секунду замерев в немом восхищении, они почтительно взирали на открывшуюся их взору красоту, чуть щурясь против лучей солнца. У обоих одинаково заслезился неприкрытый темной повязкой правый глаз.
Сев на все еще сохранившую летнюю зелень траву, покрывающую поляну, Обито вдохнул полной грудью, запрокидывая назад голову и мечтательно глядя в небо. Ветер, на высоте более сильный, чем внизу, в деревне, играл с его темными волосами, щекоча лицо, освежая разгоряченное после долгого подъема лицо.
Какаши разделял воодушевленное настроение друга, усаживаясь рядом и, следуя его примеру, отдаваясь во власть ветра. Сейчас, когда их никто не видит, им нет причин надевать маски неприступности и равнодушия. Более близких людей, чем они друг другу приходятся, не может быть. Больше, чем друзья, больше, чем братья. Когда чувствуешь человека без слов, лишь по тебе одному известным признакам узнаешь его настроение, мыслишь и живешь с ним в едином ритме. Подобное Обито испытывает лишь с Рин…
- Вот и все, - Обито, улыбаясь, смотрел на каменные лики Хокаге. - Кажется, вчера была наша последняя миссия…
- Ну, никогда нельзя точно предсказать что-то наперед, но сейчас я полностью разделяю твою уверенность, - Какаши, как всегда, скептически хмыкнул, но это была лишь дань сложившейся привычке. Обито улыбнулся еще шире и его взгляд остановился на последнем, шестом лике.
Юное, совсем еще мальчишеское лицо озаряла ослепительная, затмевающая солнечный свет, улыбка, волосы непослушными прядями торчали во все стороны. Скульптор настолько точно передал духовную суть юноши, что он вышел совсем живым; кажется, стоит лишь на секунду закрыть глаза, и когда ты их откроешь мальчишки уже не будет на месте, и лишь где-то далеко–далеко, у самого горизонта, ты услышишь его радостный искренний смех, почувствуешь исходящие от него волны несгибаемой силы, веры, добра…
- Узумаки Наруто, - Обито перевел взор на друга. - Тебе повезло с учеником, Какаши.
- У хороших учителей хорошие ученики, - Какаши рассмеялся, но потом добавил абсолютно серьезно. - Ты прав, Обито, мне действительно повезло с учеником.
Все больше и больше столбов дыма уходили в небо, тая в озаренных закатных солнцем высотах.
В пламени костра кружатся листья, тени огня освещают деревню, и однажды вырастут новые листья…
Автор: >Hime<
Жанр: продолжение, романтика.
Рейтинг: РG.
Персонажи: Рин, Обито (он же Мадара), Какаши, Наруто, Обито-младший (мой персонаж) + другие персонажи оригинальной манги.
Пары: Обито/Рин.
Предупреждение: первые две главы - POV Обито. Пролог - пересказ Какаши-гайдена от лица Обито.
Размер: миди.
Статус: окончен.
Размещение: только с моего согласия.
Отказ от прав: все герои принадлежат Кисимото, я лишь пофантазировала чуток.
Фэндом: Naruto.
Глава № 7: “Сомнения Рин”.
Глава № 7: “Сомнения Рин”.
- Мама, мама! – звонкий мальчишеский голос прорезал ясную утреннюю тишину маленького домика. – Я ухожу на свою первую миссию, и, представь себе, на целую неделю! Пожалуйста, посмотри, я все положил в аптечку.
Чмокнув сына в непокорную макушку, Рин села рядом на корточки и начала перебирать содержимое рюкзака. Все на месте, мальчик ничего не забыл. Улыбаясь, она встала и крепко обняла его, поглаживая по голове.
- Обито, милый, береги себя…
- Не беспокойся, мама, я не позволю кому бы то ни было победить меня! – глаза мальчика горели от предвкушения возможных сражений, воодушевление пронизывало все его существо. – И уж тем более не позволю никому обидеть моих товарищей!
На секунду мальчик замолк, думая над чем-то, потом, весело тряхнув головой и закинув за спину рюкзак, быстро спустился вниз по ступенькам и побежал по дорожке через сад. Лишь открывая калитку, он повернулся в сторону матери и крикнул ей, громко и отчетливо, будто хотел каждое слово впечатать в окружающий его воздух:
- Мама, пожалуйста, передай Обито-сану, что я очень люблю его! – и еще на секунду задумавшись, добавил, – так же, как и ты!
Закрыв дверь, Рин медленно сползла вдоль стены на пол. Слова сына потрясли ее до глубины души, и она пристально всматривалась внутрь себя, пытаясь разобраться в той буре чувств, которую они вызвали.
“Я очень люблю его, так же, как и ты!”
Голос мальчика до сих пор звенел в ее ушах, повторяя эти слова все громче и громче с каждым разом. Схватившись за голову, Рин отчаянно замотала ей, желая разобраться в себе и своих эмоциях.
“Так, спокойно! Надо обдумать все не спеша, по порядку… Это ведь не проблема!”
Встав, она зашла в ту самую комнату, где Обито впервые открыл ей лицо, и сцены того вечера пронеслись мимо нее отчетливо и ярко. Вот он стоит посередине комнаты, ожидая, пока Какаши уйдет. Его лицо еще сокрыто маской, и в ее душе не царствуют сомнения. Вот она заходит в комнату и видит его обнаженную, исполосанную шрамами спину, и сердце ее сжимается от непонятной боли. Она дотрагивается рукой до его тела, и он вздрагивает. Странные шутки относительно всех его увечий. Еще более странная маска. Почти стопроцентное отсутствие чакры в правой половине тела. Рин вспомнила все это, пытаясь вычленить из общего хаоса свои чувства и мысли. Робкая надежда все увереннее говорила внутри нее, призывая посмотреть на его уже открытое лицо, уговаривая глаза уверовать в увиденное. Безумная, граничащая с болью, радость сжала ее сердце, когда пришло осознание того, что все, о чем она мечтала эти долгие годы, сбылось. Она не может вспомнить, что ощущала, когда плакала на груди Обито, помнит лишь прикосновение его теплых сильных рук, его спокойное дыхание поверх ее волос.
Со стороны – просто встреча давно не видевшихся друзей. Но сейчас Рин охватило неудержимое желание почувствовать его объятия еще раз, совсем как вчера, когда только заливистый лай соседской собаки оттолкнул их уже начавшие сближаться лица. Покраснев, Рин вспомнила его взгляд.
“Боже, как же он на меня смотрел! Еще никто никогда так не смотрел на меня! Мальчик смотрел на меня совсем по-другому, он восхищался мной издалека. Мужчина же хочет быть рядом каждую минуту, отдавая себя целиком и получая взамен не меньше. Но как, как мне показать ему, что и я хочу того же? Не будет ли непорядочностью с моей стороны обращать на него внимание? Ведь в детстве я не сводила глаз с Какаши, и он знает это… Что же мне делать?”
Придя в полное отчаяние, Рин села на тот самый массажный столик и опять ушла в воспоминания, сравнивая Обито-мужчину и Обито-мальчика. Энергичный и непоседливый в детстве, сейчас он стал уверенным в себе и спокойным, но не утратил веселого нрава. Рин улыбнулась от неожиданной мысли: “Только рядом с моим сыном он становится прежним Обито”.
Тогда, давным-давно, она чувствовала к нему лишь легкую симпатию, сменившуюся после его “смерти” отчаянным чувством вины и осознанием того, что она упустила что-то важное. И долгие годы после она жила с невыносимой тяжестью, проводя каждый день как будто в затмении. Она до сих пор не могла понять, почему согласилась выйти замуж за отца Обито… Да, Кензо был отличным парнем, добрым и заботливым, он искренно любил Рин, но ее застывшее сердце не испытывало к нему ничего, кроме благодарности и легкого сожаления. Когда ей сообщили о его гибели на задании, она даже не заплакала… Просто было нечем. А окружающие приняли эту за высшую степень горя и боли потери. Лишь рождение сына, маленького солнечного мальчика, осветившего ее истерзанную душу, вывело из этого ужасного равнодушного состояния. Она назвала его Обито, желая, чтобы сын стал таким же замечательным человеком – настоящим мужчиной, героем, защищающим своих друзей. Имя во многом определяет судьбу человека, его характер, внешность. С каждым годом мальчик все больше и больше становился похожим на того самого Обито, которого она знала. Похожим не только внешне, но в первую очередь по своим человеческим качеством. И он также безумно обожал свою мать, как когда-то до него всем своим юным сердцем нежно и издалека ее обожал один из клана Учиха.
Окончательно запутавшись в своих чувствах и размышлениях, Рин уставилась в потолок, закусив нижнюю губу и подперев руками подбородок. Она четко понимала, что ее тянет к Обито. Зажмурившись от удовольствия, она еще раз воскресила ощущение его удивительных рук на своих плечах. Приятное тепло разлилось по всему телу, окутывая нежным коконом.
“У него чудесные руки… Как мне хочется, чтобы он еще раз обнял меня! Вчера мы были так близко, я чувствовала тепло его губ. Вот бы попробовать…”
Залившись краской, она встряхнула головой, одергивая свое расшалившееся воображение. Сколько можно сидеть тут и просто мечтать? От этого ничего не изменится. Встав и окончательно прогнав остатки сладких грез, Рин пошла на веранду, где ее ждали огромные снопы сухих трав.
Разложив их перед собой, женщина начала разбирать их: травинку к травинке, листья отдельно от корней, цветы направо, стебли налево. С головой уйдя в работу, она не заметила, как незаметно промелькнул день. Солнце неотвратимо клонилось к закатной черте. Утерев лоб рукой и с удовлетворением отметив, что работа выполнена безукоризненно, Рин пошла в ванную комнату. Встав перед зеркалом, распустив узел на поясе и дав домашнему кимоно свободно соскользнуть к ногам, она придирчиво и оценивающе осмотрела себя с головы до ног.
Несмотря на свои почти тридцать лет, она сохранила девическую тонкость и воздушность фигуры, талия была тонка и изящна, длинные и стройные ноги гармонично дополняли образ. Но она была напрочь лишена той незаконченности форм, которая свойственна молоденьким девушкам. Ее тело было идеальным.
“Ему понравится?” – с сомнением подумала девушка. Покрутившись еще немного и не найдя повода для придирок, она внимательно всмотрелась в свое лицо, такое уставшее и печальное ранее, и так стремительно помолодевшее за прошедшие недели. Темно-карие глаза горели теплыми огоньками, искрясь и лучась, нежный румянец играл на щечках, красивые губы улыбались искренне и открыто.
“Обито…” – выдохнула красавица в зеркале. На блестящей поверхности расползлось туманное пятно. Стерев его рукой, Рин опять впилась в глаза собственного отражения, игриво подмигнув себе, и залилась радостным смехом.
“А разве может не понравится? Я знаю, что да, да, да!”
- Обито-сан! – еще ближе придвинувшись к зеркалу и следя за каждым движением своих губ и выражением лица, девушка четко выговорила девушка сама себе, – Вы заполонили мои мысли до самого конца. Что Вы делаете со мной?! Неужели я…
“Люблю тебя, Обито…”
Осознание истины, которая теперь казалась такой простой, доставило ей море удовольствия. Все оказалось так просто! И закружившись около зеркала от переизбытка счастья, девушка залилась радостным звонким смехом, который так давно не оглашал стены этого дома. Лишь не секунду промелькнуло сомнение: “А что, если он равнодушен?” Нет, такого не может быть! Она помнит его взгляд.
“Вот сейчас полежу немного в теплой ванной, соберусь с мыслями и пойду к нему. Да, так и сделаю, пойду к нему! Приглашу его пройтись куда-нибудь, ему будет приятно. Он поймет, зачем я пришла”.
Блаженно вытянувшись в горячей воде, Рин вдыхала аромат горького шоколада, исходящего от пены для ванны. Потянувшись к низкой полочке, она достала маленькую бутылочку из темного стекла, на которой было написано “Апельсиновое масло”, и вылила из нее пару капелек в воду. Смешиваясь с волнующей горечью шоколада, апельсин придавал ему дерзкие озорные нотки, воскрешая образ Обито.
“Мой мальчик, мой Обито… Мой мужчина”.
Полежав еще с десять минут, Рин заставила себя подняться, и, завернувшись в пушистое полотенце, прошлепала мокрыми пятками в свою комнату, в задумчивости замерев перед открытым шкафом с одеждой. Выбрав, наконец-то, то, что на ее взгляд наиболее подходило для задуманного плана, она не спеша оделась, причесала еще чуть влажные волосы, нанесла пару капелек духов на ямочку внизу шеи и тонкую кожи запястий. Еще раз оглядев себя с ног до головы и послав отражению счастливую улыбку, Рин вышла в коридор.
Громкий звон колокольчика перехватил ее почти у самого выхода. Дрожащей рукой она медленно опустила ручку двери вниз и широко распахнула ее, впуская в коридор багряно-золотистые потоки солнечного света и стоящего на пороге мужчину.
Глава № 8: “Лучшее доказательство любви”.
Глава № 8: “Лучшее доказательство любви”.
С самого утра Обито не находил себе места, считая минуты и секунды до шести часов – времени, в которое он обычно шел к Рин. После вчерашнего случая он даже не мог представить, как теперь вести себя. Делать вид, что ничего не случилось, или же отбросить страхи и сомнения и наконец-то признаться Рин напрямую?
“Ксо, ну какой же я дурак!”
Бродя из комнаты в комнаты, он прокручивал в голове вариант за вариантом, безжалостно отбрасывая их. Все не то, не то! Нельзя же просто прийти и сказать: “Рин, я люблю тебя, выходи за меня замуж!” Окончательно разозлившись на самого себя, Обито с размаху уселся на жалобно скрипнувший диван и уставился в окно, подставив лицо теплым лучам весеннего солнца.
Вчерашний вечер не шел из головы. Он вспомнил, как она доверчиво взяла его за руку, как ее маленькая теплая ладошка идеально легла в нее. Тоненькие пальчики обхватили нежно и крепко, слегка дрожа от…
“Наверное, ей было приятно. Она ведь сама взяла меня за руку!”
Он закрыл глаза и сразу же перед ним встал образ ее лица, освещенного лунным светом, поднятого к нему, глаза, широко распахнутые и не скрывающие чувств. От ее волос шел легкий, необычайно волнующий аромат, нежные губы были так близко…
“Ксооо! – обреченно подумал Обито, – я не могу не думать о ней. Она – мое наваждение. Она – моя мечта…”
Подняв взгляд на часы, Обито с облегчением заметил, что большая стрелка подползла к половине шестого. Быстро одевшись, он направился к двери, но замер около зеркала. На его гладкой поверхности отразился высокий мужчина крепкого телосложения. Расправив плечи, Обито не без удовольствия отметил, как играют мышцы рук. Но дурацкая повязка так и бросалась в глаза! И волосы торчат в разные стороны, не желая слушаться расческу!
“Мальчишка, влюбленный мальчишка” – ухмыльнулся он про себя и покинул квартиру.
Идя по дороге и считая шаги, он неожиданно свернул в цветочную лавку. Открыл дверь, и маленький колокольчик своим чистым звуком оповестил продавца о прибытии очередного покупателя. Море ароматов моментально заполонило все вокруг, и Обито с огорчением понял, что даже не представляет, какие цветы нравятся Рин. Их глубокой прострации его вывел чей-то голос. Высокий светловолосый мужчина с длинным хвостом уже в третий раз вежливо поинтересовался, что господину угодно купить.
- Я ищу цветы, для деву… Для женщины, для самой нежной и прекрасной женщины свете! – беспомощно глядя на продавца, еле-еле выдавил из себя Обито.
- Хм… Она знает о Ваших чувствах? – получив в ответ отрицательный кивок, мужчина исчез за дверью позади прилавка. И появился через пару минут, неся в руках букет из сияющих белых эдельвейсов, завернутых в прозрачную бумагу и перевязанных шелковой светло-голубой лентой.
- Вот, - протянув Обито это невесомое воздушное чудо, мужчина поправил складки оберточной бумаги, - это эдельвейсы, мы привезли их пару часов назад с заснеженных вершин, и они еще помнят холод хрустального снега и напоены свежестью высокогорного ветра. На языке цветов эдельвейс означает “Лучшее доказательство любви”. Эти цветы легки, изящны и свежи, как это прекрасное чувство. Ваша любимая поймет Вас без слов!
- Большое спасибо, господин! – благодарно поклонившись продавцу, вскоре Обито вышел на улицу, осторожно сжимая букет в руках.
Вот он подошел к ее дому. Открыл калитку, в два шага пересек небольшой садик, взлетел на крыльцо и нетерпеливо дернул за шнурок звонка. Послышался звон колокольчика и легкие быстрые шаги. Дверь открылась.
Обито в изумлении замер, не в силах отвести взгляд от прекрасной девушки, отворившей ему. Светло-бежевое шелковое кимоно с узором из лиловых цветков, перехваченное на талии лиловым же оби, ладно облегало ее фигуру. Широкие рукава струились вдоль тела мягкими волнами. Хрупкая и изящная до умопомрачения, она напомнила ему драгоценную фарфоровую статуэтку, сошедшую с витрины частной коллекции старинных вещиц.
Слегка прикрыв лицо от бьющих напрямую солнечных лучей, она смотрела на него одним глазом, лукаво выглядывая из-за широкого рукава. Рин не зря целый день морально готовилась к встрече. И потому сейчас, увидев предмет своих долгих раздумий на пороге с букетом цветов и изрядно запыхавшегося, она гостеприимно улыбнулась Обито и грациозным жестом руки пригласила его в дом. Идя за ней по коридору, Обито не спускал глаз с ее спины. Перед самым входом на веранду она неожиданно повернулась и, загадочно смотря ему в глаза, сказала:
- Ты опередил меня, – и прошла к стоящей возле открытого окна скамейке. Сев, она вопросительно взглянула на Обито, ожидая, что он присоединится ей. Но он все стоял, молча глядя на нее в ответ… Наконец он подошел к ней, и протянул букет со словами:
- Это тебе, Рин. Увидел по дороге и понял, что никакие другие цветы не будут так гармонично дополнять твою красоту, как эти. Ты сегодня чудесно выглядишь!
Рин вспыхнула под его пристальным взглядом, который так волновал ее, и взяла цветы, опустив к ним лицо и вдыхая полной грудью чудесный аромат.
- Спасибо, Обито! – прошептала Рин, нежно улыбаясь ему в ответ. – Пойду, поставлю их в воду, такую красоту надо беречь…
“Лучшее доказательство любви. Так ведь, Обито?”
Через несколько минут он вернулась, неся на подносе чайник со свежезаваренным чаем, чашки, печенье с вишневым джемом и цветы, занявшее свое место в хрустальной вазе.
- Садись, Обито, выпьем чаю. И заодно попробуй печенье, я сама делала, – хвастаясь, словно маленькая девочка, Рин весело захлопотала вокруг круглого стола. – Мой мальчик их просто обожает! И мне почему-то кажется, что они и тебе понравятся…
Сев, как обычно, напротив друг друга, они неспешно пили чай, разговаривая обо всем на свете, кроме самого главного.
А за окном в этой время портилась погода. Неожиданно поднявшийся вечер гнал по улице листву вперемешку с пылью, клонил к земле небольшие деревца, приминал траву и цветы на клумбах. Ясное доселе небо начало затягиваться темными свинцовыми тучами, позолоченными еще не скрывшимся до конца солнцем. Внезапная духота напитывала воздух, делая его ощутимо тяжелым для дыхания.
- О, кажется, скоро будет гроза, - испуганно притихнув, Рин не отрывала взгляда от так стремительно поменявшегося неба. – Надеюсь, мальчик не будет мокнуть где-нибудь в лесу.
- Обито не придет сегодня домой? – мужчина тревожно посмотрел на нее.
- У него сегодня первое задание, я очень переживаю за него, а тут еще и эта непогода.
- Брось, Рин, он ведь шиноби. И весьма сильный для своих лет! Такому любая буря нипочем! – и, желая успокоить девушку, Обито осторожно накрыл ее руку своей ладонью.
Вздрогнув от прикосновения, Рин пришла в себя, слишком поздно осознав, что снова заливается предательским румянцем. Близость Обито приятна ей, но в тоже время пугает. И, извиняюще улыбнувшись, она осторожно высвободила руку, делая вид, будто захотела поправить узел на оби.
“Значит, не нравится” – мелькнуло в голове Обито.
Вспышка молнии озарила маленькую комнату, следующий сразу же за ней раскат грома заставил Рин едва ли не подпрыгнуть на месте. Лишь присутствие Обито не давало ей показать свой страх.
- Рин, я, пожалуй, пойду. Засиделся уже, да и гроза того и глядит грянет. Спасибо тебе за вечер, было очень приятно, - запнувшись, Обито не нашел более правдивой отговорки, чем эта, - вечером должен зайти Какаши, я обещал помочь ему со списками команд.
“Ты уходишь от меня? Но почему?”
Девушка изумленно посмотрела на него, не веря в услышанное. Какие списки, какой Какаши? Легкая горечь обиды наполнила ее сознание, но гордость заставила быстро забыть об этом. Что ж, раз так хочет, пусть идет…
Еще одна вспышка молнии осветила задумчивое лицо Обито. В раскате грома утонула его мысль: “Как же мне сказать ей?”.
Но Рин уже направилась к выходу, и он покорно последовал за ней, снова не сводя глаз с ее фигурки, почти борясь с физическим желанием заключить ее в объятия, а там – будь что будет.
Неожиданно она вышла вместе с ним на крыльцо. Первые крупные капли уже тяжело падали на разогретую за день дорожную пыль, моментально впитываясь в нее, скользили по свежей листве, срываясь с них на темную землю.
Снова сверкнула зарница, прогремел гром. Рин вздрогнула. Она понимала, что если сейчас Обито уйдет, то ей будет тяжело общаться с ним, как раньше. Она ведь хочет большего! Но как сказать ему об этом? Как объяснить, что она убрала свою руку исключительно из-за смущения?
Вежливо и слегка отстраненно он кивнул ей головой на прощание и спустился с крыльца, идя по дорожке к калитке.
Рин с тоской смотрела ему вслед, лаская взглядом сильные плечи, непокорные смоляные волосы.
Дождь еще сильнее. Уже отчетливо были видны следы капель на темной футболке Обито, волосы его потихоньку оседали вниз. Вот он подошел к калитке и в задумчивости остановился, глядя на дорожку под своими ногами.
Но прижавшая сжатые кулачки к груди Рин не видела этого. Она отчаянно шептала: “Пожалуйста, не уходи”. Повернувшись, Обито посмотрел на ее опущенную головку. Девушка подняла в ответ отчаянный взгляд, впиваясь им в его лицо, словно ища ответы на свои мольбы.
“Только позови меня, Рин…”
-Обито! – ее тонкий голосок утонул в очередном раскате грома. – Пожалуйста, не уходи!
“Куда же я уйду от тебя, девочка моя?”
Сверкнула молния. Мгновение – и Обито уже стоял на крыльце, всего на три ступеньки ниже Рин. Струйки дождя стекали по его лицу, впитываясь в темную повязку. Рин заворожено смотрела, любуясь его красотой.
Новый раскат грома… Обито поднялся еще на одну ступеньку. Он уже осязал сводящий с ума аромат ее волос, чувствовал жар, исходящий от ее разгоряченного нежного тела, спрятанного под прохладным шелкои кимоно.
- Прошу тебя, останься со мной…
Еще одна ступенька. Налетевший ветер поднял волосы Рин, дотрагиваясь ими до его щеки. Новая волна чудесного аромата заставила чуть ли не до скрежета сжать зубы.
Еще одна ступенька, и он уже стоял прямо перед нею, и их разделяла лишь пара сантиметров. Дрожащей рукой Рин поправила разбросанные ветром мокрые локоны, прилипшие в его лбу. И это робкое движение сняло все существующие до этого запреты и сомнения.
Шагнув навстречу, Обито обнял тонкую фигуру, зарываясь лицом в ее каштановые волосы, обмякая и растворяясь в этом облаке тепла и аромата, сходя с ума и рождаясь заново.
- Обито…
Он целовал шелковистые пряди, осторожно касался губами нежной кожи виска. Рин снова слегка покраснела, но едва ли от смущения. Обхватив мужчину за шею, она крепко прижалась к нему, желая ощутить единство двух душ, двух тел…
- Пожалуйста!
Его губы спустились вдоль виска к разгоряченной щеке, очертили контур тонкого подбородка, нашли мягкие, слегка приоткрытые губы. На мгновение он замер, упиваясь долгожданной сладостью их первого поцелуя. А затем спустился к ее шее, лаская нежную кожу, опаляя ее своим горячим дыхания…
- Не оставляй меня, прошу… - легкий стон сорвался с губ девушки. Ее руки зарылись в его спутанные волосы, непрерывно лаская их. Прикрыв глаза от удовольствия, Рин поднялась на цыпочки и, дотянувшись до его уха, прошептала такие важные сейчас слова: “Не оставляй меня этой ночью, пожалуйста!”
Их судьба была определена. Она, его мечта, просила не оставлять ее. Она целовала его, крепко обнимала, гладила его лицо. Он не мог уйти. Его мечта наконец-то была рядом, в его руках, и он не безумец, чтобы упустить ее.
Ушедшие в горячие поцелуи и крепкие объятия, нашедшие друг друга в этой грозе, Рин и Обито не обращали внимания на бушующую вокруг непогоду. В этом мире остались только они и их наконец-то обретшая почву под ногами любовь.
“Не оставляй меня никогда!”
- Я всегда буду рядом, Рин, любимая! – прошептал он в ответ, снова находя ее губы, и впиваясь в них безумным поцелуем. Она отвтила лишь тихими стонами, все ближе прижимаясь к нему и осторожно касаясь его спины под футболкой. Не выдержав этой сладкой пытки, Обито легко подхватил Рин на руки и понес в дом, не в силах оторваться от нежных губ…
Глава №9: “Сбывшиеся желания”.
Глава №9: “Сбывшиеся желания”.
Захлопнув дверь ногой, он стремительно шел по коридору, прижимая драгоценную ношу к сердцу. Обвив руками крепкую шею, Рин снова тянулась к его губам, вынуждая остановиться, поставить ее на ноги и продолжить прерванные ласки. Их губы вновь слились в жарких поцелуях, руки и тела переплелись в крепких до боли объятиях. Но этого было слишком мало, чтобы утолить отчаянную жажду. На секунду вырвавшись из этого сладкого омута, Рин настойчиво потянула его футболку вверх, не прекращая при этом ненасытных ласк. Через мгновение ненужная более вещь полетела в сторону, и девушка приникла губами к его шее, прокладывая по ней дорожку быстрых горячих поцелуев, потерлась щекой о его плечо, лаская руками мускулистый торс. Дрожа от любви и желания, Обито осторожно взял в свою руку ее мягкий подбородок, глядя в любимые глаза, и вновь накрыл ее губы своими.
В перерывах между поцелуями Рин прошептала: “На втором этаже… моя комната… пойдем”, и, взяв его за руку, пыталась увлечь за собой, но он снова подхватил ее и буквально взлетел вверх по деревянной лестнице.
Пройдя в комнату, он на мгновение замер, оглядываясь по сторонам. Воспользовавшись этим минутным замешательством, Рин легко высвободилась из его рук. Уперевшись ладошки в крепкую грудь мужчины, девушка провела язычком по его губам, со стоном углубляя поцелуй и незаметно подталкивая его к стоящей возле окна кровати. А его руки уже ласкали все ее тело, изучая каждый изгиб, каждую впадинку. Обито потянулся к большому узлу на поясе кимоно, но вдруг оказался сидящим на кровати, столь неожиданно появившейся за его спиной.
Оторвавшись от его губ, Рин отступила на пару шагов назад, не сводя с него горящего взора. Обито попробовал встать, но легким движением руки девушка усадила его на место.
Сверкнула молния, озаряя ее стройную фигурку, отражаясь в чудесных глазах. Нарочито-аккуратным неторопливым движением Рин потянула пояс, развязывая пышный бант. Серо-лиловой змейкой он опал к ее ногам, сворачиваясь блестящей мягкой спиралью. Легкая ткань зашевелилась под порывами ветра, полы кимоно слегка раздвинулись. Опустив плечи, Рин дала невесомому шелку скользнуть вслед за поясом, гордо шагнув через полупрозрачные волны ткани к замершему, не сводящему с нее восхищенного взора, Обито. Еще одно движение руками – и легкое кружевное белье последовало за кимоно, открывая самое совершенное тело на свете.
Не смущаясь и отвечая Обито таким же страстным взглядом, девушка села ему на колени, крепко обнимая руками, обвивая стройными ногами, шепча вперемешку с нетерпеливыми поцелуями: “Я люблю тебя, Обито! Я хочу тебя”! Доведенный до безумного желания, страстно жаждущий это разгоряченное, податливое его ласкам, изумительное тело, Обито с хриплым стоном впился в ее губы, сильно сжимая хрупкую талию.
Одной рукой он ласкал упругую грудь, второй провел вдоль позвоночника вверх, наслаждаясь ее дрожью, зарываясь пальцами в густые волосы, слегка оттягивая назад ее голову, с удовольствием отмечая, как она выгибается ему навстречу, не скрывая своих стонов и желаний:
- Возьми меня…
Мир перевернулся в очередной раз, чтобы стать таким, каким и должен быть. Запреты, страхи, ограничения растаяли, словно туман в первых лучах утреннего солнца. Отблески молнии казались в этот момент сиянием солнца, раскаты грома – шелестом нежного спокойного ветерка в кронах деревьев, гул дождя – тихим морским прибоем… Маленькое помещение стало невообразимо всеобъемлющим, стерлись привычные очертания предметов. Стены раздвинулись, потолок ушел вверх, деревянный пол разлетелся на сотни маленьких щепок, сдаваясь под натиском сознания, окрыленного истинной любовью. Миг превратился в вечность. Ненужная одежда не разделяет более стремящиеся друг к другу тела. Сладостный момент соединения дополнил своей остротой духовную близость, придавая этой полупрозрачной эфемерной субстанции краски и очертания материального мира. Последнее, что Обито четко помнил перед тем, как провалиться в тягуче-сладостный водоворот долгожданного единения, это его собственный голос, хриплый и дрожащий, до неузнаваемости преображенный пробудившимися и получившими свободу чувствами.
- Я люблю тебя, Рин!
Пару десятков минут спустя…
Дождь лил не переставая. Его тяжелые капли барабанили по деревянной крыше, сливаясь в ручейки и устремляясь в водосточные трубы, образуя маленькие водовороты. В открытое окно врывалась прохладная свежесть, разбавленная ароматом умытых листьев и влажной земли. Редкие блики молнии освещали маленькую комнату, отдаленные раскаты грома уже не сотрясали утративший былую тяжесть воздух.
Не разжимая крепких объятий, не сводя друг с друга сияющих утомленных глаз, Рин и Обито лежали на смятой постели, не обращая внимания ни на потоки холодного воздуха, ни на мокрые капли, летящие через раздвинутые ставни прямиком на их разгоряченную, только начавшую остывать, кожу.
- Рин, это просто невозможно… Что ты сделала со мной? – тяжело дыша, Обито еще ближе притянул к себе расслабленное и чуть подрагивающее тело девушки, целуя ее нежную шею, осторожно проводя языком вдоль пульсирующей жилки. Чувства так и рвались наружу, и он шептал ей на ушко низким, охрипшим после несдерживаемых криков, голосом так долго и тщательно хранимые слова.
– Девочка моя… Самая нежная, самая ласковая, единственная моя, как же я тебя люблю, Рин! Ты мой свет… Моя звезда, моя мечта…
Прикрыв глаза, словно от яркого солнца, не сдерживая томной удовлетворенной улыбки, все еще дрожащими после умопомрачительного блаженства руками Рин обвила шею Обито, запуская тонкие пальцы в растрепанные смоляные пряди, зарываясь в них лицом, с жадностью вдыхая тонкий аромат его тела, смешанный с едва осязаемым вкусом дождевой воды. Нежные губы девушки оставляли невесомые поцелуи на его лбу, щеках, висках, на мгновение задержавшись на чуть приоткрытых губах. Тонкие пальчики неуверенно провели по плотной темной повязке, затем, набравшись смелости, сняли ее, согревая своими легкими прикосновениями ровный тонкий шрам, так выделяющийся на фоне остальных, украшавших тело Обито. Закрыв глаза и не шевелясь, мужчина растворился в этих легких прикосновениях, мягко улыбнулся и еще ближе прижался к нежному хрупкому телу, осторожно лаская бархатистую кожу спины, плеч, рук… Неожиданно что-то горячее капнуло на его шею, скользя к плечу, затем еще и еще. Удивленно вскинув голову, Обито увидел лишь макушку Рин.
- Рин, что такое? – не на шутку обеспокоенный, Обито резко поднялся, садясь на кровати, и, отстраняя от себя девушку, с удивлением заметил слезинки в уголках теплых шоколадных глаз. – Почему ты плачешь? Я обидел тебя чем-то? Сделал больно? Пожалуйста, не молчи, ответь мне!
Но Рин лишь молча всхлипнула и прижималась к нему, крепко обнимая, пряча мокрое от слез лицо на сильной груди. Вздохнув, Обито перестал пытать ее, и покрепче обнял, ожидая, пока утихнут слезы. Наконец, Рин подняла голову, и, отведя в сторону виноватые глаза, тихо прошептала:
- Прости меня, пожалуйста, Обито, милый. Я такая глупая! – закусив губу, девушка подняла взор на Обито и разом вывалила все проблемы. – Между нами столько всего произошло сегодня... Я даже в мечтах не могла представить, что все будет так чудесно, прекрасно, волнующе! Я не задумываясь отдала бы жизнь взамен… За тебя, за наше счастье… Знаю, звучит глупо, но это правда! Я не хочу терять тебя снова, Обито. Мне страшно… И я не смогла сдержаться, прости!
Она вновь доверчиво прильнула к нему. С облегчением вздохнув, Обито взял ее подбородок двумя пальцами и легким движением поднял чуть вверх, пытливо всматриваясь в широко распахнутые глаза. Наконец, улыбнувшись ей удивительно светлой и нежной улыбкой, он проговорил, выделяя каждое слово:
- Пока мы вместе, ничто не властно над нами. После всего, что стояло между нами… Неужели ты сомневаешься, что мы не заслужили этого счастья?
- Когда все хорошо – это дар судьбы, Обито. И он не вечен…
- Рин, любимая, мы будем счастливы столько, сколько захотим! Мы будем бороться за свое счастье! И наше счастье – не дар судьбы! Мы сами выковали его, выстрадали, собрали по крошечным кусочкам, словно разбросанную по всему свету мозаику. И никто не отнимет его у нас, пока мы верим в себя!
- О, Обито! – покраснев от смущения, Рин не отводила от него завороженного взора. – Прости, что я поддалась сомнениям…
- Когда-то, давным-давно, я поклялся защищать тебя, Рин… И я не считаю, что случившиеся после этого освобождает меня от данной клятвы. Я не позволю ни одной слезинке скатиться по твоей нежной щеке. И еще. Я хочу, чтобы твой мальчик… Наш мальчик был счастлив!
- Любимый, - растрогавшись, Рин вновь припала к его груди, но вдруг поймала его взгляд лукаво заблестевшими глазами. - А если это будут слезы счастья?
- Ох, Рин! Ты невозможная… - и вновь поцелуи и объятия без конца, до самого рассвета. Они заснули лишь с первыми проблесками зари, когда темное ночное небо на востоке начало потихоньку заливаться полупрозрачным розовато-золотистым светом, который осторожно покрывал невесомым одеялом яркие весенние звезды.
***
Ослепительное, усыпанное мириадами сияющих на солнце капелек дождя, утро вступило в свои законные права после грозы и проливного ночного дождя. Струящиеся, подобно жидкому шелку, солнечные лучи вливались в комнату через легкие, разлетающиеся под порывами теплого ветра, белые занавески. Озорные солнечные зайчики вновь исследовали так полюбившуюся им маленькую комнату, бесцеремонно бегая со стен на пол, отражаясь от белоснежных простыней, путаясь в черных растрепанных волосах мирно спящего Обито.
Дверь тихонько скрипнула, и в комнату проскользнула Рин. Подойдя к кровати, она осторожно присела на краешек, с нежной улыбкой вглядываясь в черты любимого лица.
“Вылитый мальчишка!” – улыбка Рин стала еще теплее, и она легко очертила пальчиком контуры темных бровей, спокойно лежащих над плотно сомкнутыми глазами, но готовых в любую минуту взлететь вверх, опережая бесбашенную улыбку и заливистый смех. Пальчик прошелся по щеке, едва ощутимо цепляясь нежной кожей о слегка отросшую щетину, и нерешительно замер у уголка чуть припухших после поцелуев губ.
“Мальчики так не целуются”, - чувствуя, как что-то горячее толкается в ее груди в ответ на эти приятные мысли, Рин опустила взгляд ниже. Легкое одеяло сбилось вниз, позволяя ласкать взглядом красивое тело, переплетенное упругими мышцами. Воспоминания о жарких ласках и объятиях, его горящих глазах, неистовых в своем желании губах, умопомрачительно крепких руках тотчас же всплыли в ее памяти.
“Люблю тебя”…
Чуть подавшись вперед, Рин нежно поцеловала его в глаза, затем в губы, тихо шепча: “Эй, Обито, просыпайся”. Слегка нахмурившись и став еще больше похожим на мальчишку, он резко отвернулся в сторону, обнимая ее подушку и зарываясь в нее лицом.
- Обито, вставай! – уже в полный голос, улыбаясь от души, Рин начала тормошить его, усевшись сверху. – Просыпайся, говорю тебе, солнце давным-давно встало!
- Ммм… - ответом ей стало лишь недовольное мычание. Но Рин не прекратила своей возни, все настойчивее тряся его за плечи, играя темными прядями и заливаясь звонким смехом.
- Обито, милый, тебя не добудиться! – наконец, он проснулся и резко сел на кровати. Рин, словно пушинка, отскочила в сторону и снова пристроилась на краешке кровати, не сводя с него сияющих глаз. “Какой он чудесный!” – думала она, любуясь его сонным, слегка растерянным лицом, растрепанными волосами, беспорядочно лезущими в глаза.
Щурясь против ослепительного солнечного света, Обито протер глаза, обвел комнату взглядом и замер. Сидящая в потоке искрящегося золотистого света, одетая во что-то легкое, расшитое фиолетово-желтыми цветами, улыбающаяся самой прекрасной на свете улыбкой, Рин в этот момент показалась ему существом из другого мира. Кажется, протянешь руку, и она исчезнет, как смутное видение, оставив после себя лишь слегка примятую простыню и отблески улыбки на его лице.
- Доброе утро, - Обито притянул к себе чудесное видение, пока оно не исчезло, и с наслаждением вдохнул тонкий аромат, исходящий от мягких каштановых прядей. – Ты…
Рин притихла, растворяясь в теплом кольце любимых рук. Прошло много времени, прежде чем Обито нашел в себе силы чуть ослабить объятия и признаться:
- Не могу оторваться, это просто невозможно. Как будто впервые обнял тебя…
- Обито, я сама не верю, что с нами все это было! – Девушка покраснела, услышав столь приятные ей слова. Уткнувшись носом в его щеку, она прошептала, - вставай, завтрак уже готов.
Бесшумно соскочив с кровати, она исчезла за дверью, но через пару секунд вновь появилась, кинув на кровать светлый пушистый сверток.
- Душ напротив. Я жду тебя внизу, – и вновь исчезла, послав через всю комнату воздушный поцелуй.
Стоя под горячими тугими струями воды, Обито расслаблено плавал в море самых разнообразных мыслей. Все, что было до вчерашнего вечера, теперь стало покрыто туманом, будто утратило свое значение раз и навсегда. На губах еще отчетливо чувствовался ее вкус, руки помнили формы хрупкого стройного тела, кожа хранила ее запах. Вчера она ответила горячей взаимностью на его давнее, когда-то безнадежное, чувство, подарив то, без чего он уже не представлял своей жизни. Любящие сердца слились в потрясающий унисон, став единым целым навеки. Только пройдя через испытание смертью, через боль утраты и муки одиночества можно оценить этот бесценный дар – любовь. Воистину, она стоила того, чтобы ждать!
Спустившись на первый этаж и пройдя на кухню, Обито на мгновение замер, не сводя глаз со стоящей к нему спиной Рин, усердно колдующей над заварочным чайником. Нежность и желание вновь заключить в объятия эту чудесную девушку вспыхнули ярко и требовали немедленного воплощения в жизнь. Тихонько приблизившись к ней, Обито осторожно обвил руками тонкую талию, тесно прижимая к себе вздрогнувшую от неожиданности Рин.
- Ты пришел, – улыбнувшись, Рин откинула назад голову, удобно устраивая затылок на его плече и слегка прикрыв веки. Теплые губы скользнули по ее щеке к шее, затем поднялись вверх, едва ощутимо целуя мочку уха.
- Рин, выходи за меня замуж, – неожиданно для себя прошептал Обито, еще крепче обнимая ее.
***
Незаметно прошла неделя их полного уединения. И дни и ночи были наполнены лаской, светом, искренной радостью, счастьем. Они не расставались ни на минуту, лишь раз Обито зашел в гости к Какаши, чтобы друг не сильно беспокоился по поводу его отсутствия (как выяснилось, Какаши ни сколько не был удивлен подобным разворотом событий). Скоро должен был вернуться со своей первой миссии мальчик, так похожий на Обито, так мечтающий увидеть его.
Черным метеором он несся через Коноху, от главных ворот к дому, не сбавляя скорости. Ворвался в тихий прохладный утренний сад, пробежал по дорожкам мимо еще сонных полураспустившихся цветов, отворил дверь и вперед, по коридору, кинув в сторону рюкзак, к открытой веранде.
Рин и Обито сидели рядом за круглым столом, совсем позабыв про когда-то горячий чай, заразительно смеясь над чем-то. Накрыв своей рукой ее маленькую ладошку, Обито осторожно потянул ее к себе, целуя и не сводя с Рин светящегося взгляда, а затем приложился к ней лбом, чуть прикрыв глаз. Прерывистое дыхание не успокоившегося после стремительного бега мальчика заставило их оторвать взгляды друг от друга.
- Обито, сынок, ты вернулся! – голос Рин зазвенел от счастья, ведь она так давно не видела своего сына. Но легкий румянец предательски загорелсяя на ее нежных щеках. Она обняла мальчика, целуя его запыленное лицо, не в силах отвести радостных глаз. Она хотела как-то прокомментировать сложившуюся ситуацию, объяснить присутствие Обито здесь в столь ранний час, но ни одной подходящей мысли не пришло ей на ум. Но мальчикуи не нужны были ее объяснения. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять все.
Двое мужчин – большой и маленький – не сводили друг с друга взоров, говоря без слов все самое сокровенное, что только может быть между отцом и сыном. Аккуратно высвободившись из материнских объятий, мальчик подошел к вставшему навстречу Обито и молча прижался лбом к его плечу.
- Отец… - голос мальчика чуть дрожал, когда он впервые произнес это слово, осторожно, будто пробуя его на вкус. Мужчина крепко обнял его, наклоняясь к растрепанной макушке и целуя непослушные волосы, с трудом сдерживая непрошенные слезы.
- Мальчик мой…
Рин, не отрываясь, смотрела на двух самых дорогих ее сердцу людей, не обращая внимания на прозрачные капельки слез, текущие по щекам.
Глава № 10: “Воля огня”.
Глава № 10: “Воля огня”.
Прошло шесть лет. Много воды утекло за это время. Год назад всенародным голосованием был выбран Шестой Хокаге. Как вы думаете, кто же стал им? Да, вы правы! Конечно же, им стал Узумаки Наруто. Он стал Хокаге, каких еще не было. А разве могло быть иначе? Человек, до конца верящий в свою мечту, живущий ради счастья других, сражающийся до последнего, никогда не проходящий равнодушно мимо обиженных и слабых, и, самое главное, не покладая рук работающий над совершенствованием себя и всего, что окружает его. Честный, целеустремленный, заражающий всех своей энергичностью и волей к победе, любящий жизнь, своих друзей и всех жителей деревни и готовый защищать их до последний капли крови. Никогда не унывающий, вечно улыбающийся солнцу, идущий к свету сквозь все преграды из тьмы и холода. Разве такой человек не мог не добиться всеобщего признания, всеобщей любви и веры? “За” проголосовали все пришедшие на выборы. Правление этого совсем еще молодого мальчика обещало стать ни похожим ни на что бывшее ранее. Еще задолго до обсуждения его кандидатуры он начал работать над своей главной задачей – мира для всех. Вместе с Казекаге они объездили все страны, до каких только могли добраться, призывая к миру, убеждая, заражая своей уверенностью и непобедимым внутренним светом. Постепенно все больше и больше стран склонялись к этой идее, находя ее единственно правильным выходом из порочного круга войн и порождаемой ими ненависти. Лишь несколько вконец озлобленных и не желающих посмотреть на ситуацию с другой стороны правителей все еще не желали слушать Наруто, грозя начать боевые действия в случае его излишней назойливости. Но Наруто верил, что рано или поздно и они согласятся с ним. Ведь у всех были семьи, дети, и никто не хотел терять свое счастье в кровавом огне новой войны. Но все же нашелся безумец, разрывающийся между своими предвзятыми убеждениями о чести и достоинстве и здравым смыслом, готовый вновь поставить едва успокоившийся мир на дыбы. Маленькая скрытая деревушка шиноби, граничащая со страной Огня на востоке, объявила Конохе войну. Бесплодная и смешная на первый взгляд попытка. Что может сделать горстка шиноби против мощной отлаженной армии? Но как страшны могут быть последствия этого маленького локального конфликта.
Запустив руки в густые золотистые пряди, массируя готовую взорваться после бессонной ночи и нечеловеческих усилий голову, молодой Хокаге сидел за рабочим столом в своем кабинете, чуть прикрыв искрящиеся сапфировые глаза. Четыре утра - небо на востоке едва розовеет, разгоняя предрассветные сумерки. Новый день, новые проблемы…
Главный дипломат, незаменимый на всех переговорах и встречах, но при этом первый лентяй деревни Скрытого Листа, расположился напротив, привычным жестом закинув руки за голову и разглядывая неспешно плывущие по небу облака. “Аааааа… Как же мне все это надоело. Столько проблем из-за горстки каких-то кичливых идиотов. Но Наруто прав, мы не можем применить против них силу. Опять придется ломать языки”.
- Нара-сан, мы не можем отказаться от этого вызова. – Блондин продолжал напряженно массировать виски. – Но вступать в бой – безумие. Это перечеркнет все то, чего мы добивались эти долгие пять лет. Посылать молодых шиноби нет смысла – они еще слишком несдержанны, их легко спровоцировать и заставить плясать под свою дудку. Думаю, с этой задачей справится более опытные старшие шиноби. Вот список, пожалуйста, соберите их всех. Через два часа возле главных ворот.
Встав из-за стола, Наруто с облегчением потянулся, разминая затекшие после длительного сидения тело. Сняв плащ, он повесил его на спинку кресла и начал собирать походную сумку. Не успевший выйти их кабинет главный дипломат с удивлением посмотрел на это:
- Хокаге-сама, вы тоже идете? Но зачем? Враг не обладает той силой, которая требовала бы Вашего присутствия.
Выслушав горячие убеждения дипломата, Наруто ответил, не сводя задумчивых глаз с висящих на стене портретов предыдущих Хокаге.
- Я знаю, как поступили бы они… Воля Огня…– и добавил, блеснув ослепительной улыбкой, - тем более там будешь ты, Шикамару. Мне нечего опасаться!
- Ты знаешь, я всегда прикрою, – кивнув в ответ, брюнет вышел в коридор и пошел, улыбаясь неизвестно чему.
***
Задыхаясь от безумного бега, мальчишка-генин бежал по деревне, стучась в дома и срывающимся звонким голосом называя имена тех, кого срочно вызывает Хокаге-сама. Только без промедлений, не надо ничего собирать, возьмите лишь самое необходимое. На кону этой миссии стоит Мир, во всех смыслах этого слова… Прерывистое дыхание отражалось от деревянных стен домой, гулкие шаги оглашали сонный переулок. Мальчишка ворвался в последний дом, стуча изо всех сил, впервые в своей жизни не боясь кого-нибудь побеспокоить. Заспанный темноволосый мужчина отворил дверь, недоуменно разглядывая единственным глазом источник разбудившего его шума.
- Учиха Обито-сан? – получив утвердительный кивок, мальчик поспешил ответить на невысказанный вопрос. - Срочное сообщение от Хокаге-сама, миссия чрезвычайной важности! Сбор в 6 утра возле резиденции Хокаге, брать лишь самое необходимое. Пожалуйста, поторопитесь! – и маленький гонец буквально испарился в клубах пыли.
Закрыв дверь, Обито задумчиво пошел по коридору. Дойдя до самого конца, он тихо раздвинул двери и оказался в уютной тихой комнатке. Сладко посапывая, на маленьких кроватках спали самые очаровательные на свете детишки – мальчик и девочка, близняшки, примерно пяти лет от роду.
Обито вспомнил, как же был безумно счастлив, когда Рин сказала, что у них будет ребенок. Но еще больше он ликовал, когда родился не один, а сразу два малыша. Только тогда все они – Рин, Обито, Обито-младший – стали счастливы по-настоящему. Поправив сбившиеся одеяла и подушки, Обито еще долго смотрел на детей, и затем также тихо покинул комнату. Поднявшись на второй этаж, он вошел в маленькую светлую спальню. Свернувшись клубочком под легким одеялом, подложив маленькую ладошку под щеку, Рин тихо спала на широкой постели, успев за время отсутствия мужа переползти на еще хранящую тепло его тела сторону. Мягкая улыбка родилась на губах мужчины при виде ее расслабленного личика, покрытого легким румянцем, такого беззащитного и расслабленного в час сладкого утреннего сна. Осторожно погладив спутанные темно-каштановые пряди, Обито вздохнул, думая, как сказать о неожиданном известии…
Через пять минут сон как рукой сняло с маленького дома и его обитателей. Рин спокойно восприняла сказанное мужем. В конце концов, они шиноби. И пока на свете есть другие воины, стычки неизбежны… И поэтому она молча помогала собираться Обито, не спрашивая его ни о чем. Зевая и протирая руками еще не освободившиеся ото сна глаза, на кухню зашел высокий крепкий юноша; его черные волосы смешно торчали во все стороны.
- Доброе утро! – радостный голос разбил утреннюю тишину, прерываемую лишь короткими фразами, которыми обменивались Рин и Обито. С непониманием он наблюдал за их сборами. – Мама, папа? Что случилось?
- Хокаге-сама срочно собирает отряд шиноби у себя, - сказал появившийся неожиданно появившийся прямо за его спиной Какаши. Слегка подвинув плечом открывшего рот паренька, Какаши прошел в комнату и сел на стул, также наблюдая за сборами. Рин тихонько выскользнула за дверь, оставляя мужчин одних.
- Какаши, ты в курсе того, что случилось? Почему нас собирают так неожиданно? – Обито посмотрел на друга, ожидая ответа.
- Нууу… - Какаши тянул время, толи собираясь с мыслями, толи не желая выдавать все, что знает, при напряженно вслушивающемся в каждое слово разговора юноше. Поняв, что Обито-младший и не думает выходить, он наконец ответил. - Глава деревни скрытых Полей объявил Конохе войну.
- Войну?! – удивлению Обито не было предела.
- Значит, мы будем сражаться? – У Обито-младшего от нетерпения разгорелись глаза. - Мы покажем этим полевикам, какого это - объявлять нам войну!
Но его восторженные возгласы прервал равнодушно-презрительный голос.
- Дурак, – Какаши обдал смолкнувшего юношу холодным взглядом. А неожиданно тихо добавил. - Ты даже не представляешь, что такое война… Хокаге-сама был прав, призывая на эту миссию уже немолодых и опытных шиноби. Такие горячие головы ни к чему в столь ответственный момент. Чаши весов все еще колеблются между всеобщим миром и хаосом. Одно неверное движением, малейшая провокация – и все полетит к чертям.
Юноша виновато опустил голову, признавая свою неправоту. Застегнув собранную сумку, Обито присел за стол, спиной к выходу, сложив перед собой руки.
- Какаши, нас только двое. А в команде должно быть как минимум три человека, - обратился он к другу.
- На месте разберемся, - рассеянно крутя в руках кунай, Какаши хотел еще что-то добавить, но замер на полуслове, удивленно глядя куда-то за спину Обито.
- Только двое, говоришь, - незаметно вернувшись, Рин села рядом с мужем, прижимаясь щекой к его плечу. Обито заметил, что она успела переодеться – темные штаны чуть ниже колена с несколькими большими карманами, высокие кожаные сандалии, сетчатая футболка, темно-зеленый жилет чуунина. Шоколадные волосы стянуты поверх лба синей банданой со старой потертой эмблемой в виде листа. – Ты рановато списываешь меня со счетов, милый.
- Но, Рин, это невозможно! Ты ведь столько лет не ходила на миссии, ты уже давно перестала быть шиноби! Прошу тебя, не делай глупостей, подумай о наших детях! – Обито привел все известные ему доводы, думая, что Рин невсерьез.
- Шиноби не тот, кто постоянно ходит на миссии, владеет множеством техник, наводит ужас и панику на врагов, - женщина нежно улыбнулась мужу, словно он и не отчитывал ее мгновение назад. - Даже если нас убьют, мы не перестанем быть шиноби. Только предательство лишит нас этого почетного звания, Обито. А я пока жива, и не собираюсь умирать, потому что мне есть за что сражаться! Тем более, с такой командой!
- Какаши, скажи ей, что это ненужная затея! Может, хотя бы тебя послушает. – Обито с мольбой посмотрел на друга, рассчитывая на его поддержку. Но Какаши лишь покачал головой:
- Если уж Рин тебя не послушала, Обито, - улыбнувшись под маской, мужчина положил на стол ладонь. – Мне так знакомо это чувство…
- Мы – команда! – Рин улыбнулась в ответ, кладя сверху свою маленькую ручку, и с надеждой посмотрела на Обито.
- Разве я когда-то шел против вас? – притворно ворча, Обито не смог остаться в стороне.
Три ладони были переплетены между собой, три судьбы шли рядом, неразрывно друг от друга. Сколько ни пытался злой рок разорвать эти узы, все было напрасно. Их чувства и стремления вели хоть и разными путями, но к одной цели.
- Пора, – Какаши первым встал из-за стола и направился к выходу.
- Сынок, - Рин обняла юношу, целуя в щеки и ероша его темные волосы. - Береги Хоши (с яп. Hoshi - “звезда”) и Ренжиро (с яп. Renjiro – “честный”).
- Мама… - молодой человек крепко обнял Рин в ответ, не желая признаться, насколько ему сейчас не по себе. Поцеловав сына еще раз, Рин взяла сумку и проследовала за Какаши. В комнате остались лишь отец и сын.
- Отец, прошу тебя, будь осторожен. Береги маму, - с трудом подбирая слова, юноша отвел взгляд в сторону, но неожиданно вздрогнул - подойдя вплотную, Обито крепко сжал плечи сына, прижавшись лбом к его лбу и глядя прямо в глаза:
- Не будем прощаться, сынок, - улыбнувшись, он пошел к выходу и молча поднял вверх правую руку. Лишь на секунду позже Обито-младший поднял свою в ответ.
***
Три человека шли по дороге навстречу солнцу, все выше поднимающемся над горизонтом. Его лучи проникали сквозь распахнутые ворота, образуя между ними светящийся коридор из света и тепла. Какаши, Обито и Рин смело шагнули в него. Они не знали, что ждет их впереди – победа или поражение, радость или боль, жизнь или смерть. Много раз они проходили через эти ворота, чтобы сражаться, калечить, убивать, пытаясь при этом выжить. Но сегодня все иначе, даже солнце светит по-другому в этом новом мире, созданном мальчиком, знавшим в начале своего пути лишь вкус людской ненависти и презрения. Осознав разрушительную силу ненависти, крепость душевных и сердечных уз, он смог найти выход из сложившегося порочного круга боли и несчастья. Он вдохнул в людей надежду и веру в прекрасное настоящее, которое можно построить всем вместе, стоит только захотеть. И потому каждый, кто сегодня шел за ним, видел счастье и мир, своих детей, любимых, своих друзей и товарищей. Видел, как они вернутся домой, пройдут по тихим мирным улицам деревни к своим домам, прижмут к сердцу тех, кто дорог им. Воля Огня разгоралась в их душах вся ярче и ярче, даруя силы и уверенность, связуя в одно целое.
Порыв ветра неожиданно пролетел над деревней, кружа в прозрачном золотистом воздухе зеленые листья. Бесшумным вихрем они пролетели мимо идущих стройной колонной людей, застревая в волосах, цепляясь за застежки на одежде и оружие. Идущий впереди всех блондин, ослепительно сияющий юной красотой в этом солнечном свете, осторожно поймал рукой нежный кусочек древнего леса, окружающего его родную деревню. Почти с благоговением он коснулся губами свежей зелени, чувствуя, как душа в очередной раз готова вырваться из тела и взлететь в светящиеся невозможно прекрасной лазурью небеса. “Эросаннин, бабуля, старик Третий, Ирука- сенсей, Какаши-сан, Саске, Сакура- чан, я сделаю это. Не могу не сделать…”
Мягкая улыбка заиграла на его губах.
“Хината, ради нас”.
Хрустально-чистые слезинки замерли в уголках пронзительных голубых глаз, устремленных в небесную высь.
“Отец… Спасибо”.
Эпилог.
Эпилог.
На улице золотой сентябрь. Стояли воистину прекрасные дни – прозрачное сапфировое небо не было омрачено ни единым облачком, лишь изредка дул теплый ласковый ветерок, чуть вздымая над еще по-летнему теплой землей начавшие опадать желтые, рыжие и багровые листья. Зеленых пятен на деревьях становилось все меньше и меньше.
Двое мужчин неспешно шли по деревне в сторону главных ворот, с удовольствием вдыхая ароматы осени – тонкий запах опавшей листвы, неуловимые испарения прогретой на солнце земли, медовую истому созревших яблок. Золотисто-багряные лучи небесного светила дарили свое последнее тепло щедро, от всей души, будто желая согреть людей на всю зиму вперед, до новой весны.
Жители деревни сгребали роскошные ковры листьев в бесформенные яркие кучи, намереваясь сжечь потом этих свидетелей былого буйства и цветения природы. Где-то на другом конце деревни появился первый дымок, тонкой, но уверенной струей уходящий в высокое небо.
Пройдя главные ворота, мужчины свернули с дороги сразу в лес, и какое-то время шли по нему вдоль стены, окружающей деревню. Дорожка постепенно поднималась вверх, петляя между вековыми могучими дубами, смыкающих свои переплетенные ветви прямо над головами проходящих, выставляющих огромные ноги-корни прямо на тропинку. Оставив позади и сбоку несколько холмов, мужчины направились прямо к обрыву, с которого деревня Скрытого Листа была видна словно на ладони. На секунду замерев в немом восхищении, они почтительно взирали на открывшуюся их взору красоту, чуть щурясь против лучей солнца. У обоих одинаково заслезился неприкрытый темной повязкой правый глаз.
Сев на все еще сохранившую летнюю зелень траву, покрывающую поляну, Обито вдохнул полной грудью, запрокидывая назад голову и мечтательно глядя в небо. Ветер, на высоте более сильный, чем внизу, в деревне, играл с его темными волосами, щекоча лицо, освежая разгоряченное после долгого подъема лицо.
Какаши разделял воодушевленное настроение друга, усаживаясь рядом и, следуя его примеру, отдаваясь во власть ветра. Сейчас, когда их никто не видит, им нет причин надевать маски неприступности и равнодушия. Более близких людей, чем они друг другу приходятся, не может быть. Больше, чем друзья, больше, чем братья. Когда чувствуешь человека без слов, лишь по тебе одному известным признакам узнаешь его настроение, мыслишь и живешь с ним в едином ритме. Подобное Обито испытывает лишь с Рин…
- Вот и все, - Обито, улыбаясь, смотрел на каменные лики Хокаге. - Кажется, вчера была наша последняя миссия…
- Ну, никогда нельзя точно предсказать что-то наперед, но сейчас я полностью разделяю твою уверенность, - Какаши, как всегда, скептически хмыкнул, но это была лишь дань сложившейся привычке. Обито улыбнулся еще шире и его взгляд остановился на последнем, шестом лике.
Юное, совсем еще мальчишеское лицо озаряла ослепительная, затмевающая солнечный свет, улыбка, волосы непослушными прядями торчали во все стороны. Скульптор настолько точно передал духовную суть юноши, что он вышел совсем живым; кажется, стоит лишь на секунду закрыть глаза, и когда ты их откроешь мальчишки уже не будет на месте, и лишь где-то далеко–далеко, у самого горизонта, ты услышишь его радостный искренний смех, почувствуешь исходящие от него волны несгибаемой силы, веры, добра…
- Узумаки Наруто, - Обито перевел взор на друга. - Тебе повезло с учеником, Какаши.
- У хороших учителей хорошие ученики, - Какаши рассмеялся, но потом добавил абсолютно серьезно. - Ты прав, Обито, мне действительно повезло с учеником.
***
Все больше и больше столбов дыма уходили в небо, тая в озаренных закатных солнцем высотах.
В пламени костра кружатся листья, тени огня освещают деревню, и однажды вырастут новые листья…