Второй после Мадары

[yondaime-team]

Название: Второй после Мадары (рабочее название)
Автор: _monkey
Персонажи: Обито и другие (не буду спойлерить)
Жанр: NO-AU (во всяком случае, пока), angst, continuation
Рейтинг: думаю, R
Предупреждения: Мой первый фанфик. Лирика. Главный герой - Обито.
Саммари: Продолжение примерно 410-414 серий Shippuuden.
Статус: не закончен
Размещение: с указанием автора _monkey
Авторский комментарий: R/R, критика приветствуется, для этого и размещаю. Можно критиковать как угодно жёстко хоть каждое слово.

Второй после Мадары. Фрагмент I

Смеркалось. На берегу реки лежал человек, закинув руки за голову и глядя в небо. От нагревшейся за день воды было душно, поэтому человек лежал раздетый по пояс прямо на земле. Голубой плащ валялся рядом.

Со стороны могло показаться, что он просто отдыхает, если бы его грудь и живот не пересекали внушительные раны, из которых бежала кровь.

Периодически морщась, Обито прислушивался к ощущениям. Благодаря рефлекторному камуи, он уже много лет не испытывал физической боли. Вспоминал, каково это. Привыкал.

Несмотря на то, что ещё десять минут назад он от боли едва не задыхался, это всё равно не могло сравнится с отходняком после восстановления половины тела двадцать лет назад.

От большой потери крови начинало темнеть в глазах. Однако перевязывать раны Обито не пытался не из чистого мазохизма. Он просто понятия не имел, что с ними делать. До обретения камуи все его раны бинтовала Рин. "Где же ты теперь, Рин? Я и так столько лет без тебя держался..."

Сирота, никогда не знавший родителей, потерявший в тринадцать единственного друга и глаз, вынужденный из-за несчастного случая много лет провести вдали от дома и в конце концов наблюдать смерть любимой, - у него не было никого, кто мог бы позаботиться о нынешних порезах. Кому вообще было бы дело до его здоровья.

"Обито, никогда не прячь от меня свои раны... Я всегда буду приглядывать за тобой..." - гулко отдавался в голове строгий и заботливый голос Рин. Обито тяжело вздохнул и закрыл глаза. Настоящие раны были внутри.

Стоило на секунду отключиться, как перед ним предстало недавнее.
Вспышка света, ослепившая шаринган, - лапа Девятихвостого - когти по груди - не успевающее за этим камуи... Обито вздрогнул и часто заморгал.

Хорошо, что в последний момент его всё-таки успело выкинуть. Неожиданно для самого себя он переместился сюда.
Последние полчаса Обито пытался здесь хоть немного прийти в себя. А где-то далеко продолжалась война...

Влажная земля приятно остужала спину. Хоть Обито и догадывался, что пострадала спина не меньше, а может, и больше, и что влажной земля была не иначе как от его же собственной крови, он не мог заставить себя встать. Будет заражение... Да и чёрт с ним.

Он и сам не знал, где тот добродушный, энергичный, восторженный ребёнок в наушниках и оранжевых очках. С годами его душа превратилась в кровавое мессиво из тоски, мести, жестокости, одиночества, темноты и боли. И даже образ Рин, периодически всплывающий из памяти, не мог заставить лучиться то, что под рёбрами. Единственное, что все эти годы напоминало Обито о том, что он ещё жив, было чувство боли. Она не оставляла его ни на секунду, сковывала лёгкие, горло и добавляла в голос хрипотцу. Он умер не под завалом. Он умер на обрыве, в луже крови, с темноволосой девочкой на руках.

Раньше его часто преследовала эта картина. Особенно ночью. Потом, когда нервы стали совсем ни к чёрту, он стал ложиться спать только когда полностью вымотается, или не ложился вообще.

В какой-то момент Обито обнаружил, что дрожит от холода. В глазах то и дело возникают яркие всполохи, перемежаясь с темнотой. Сел размять затёкшую поясницу - изображение мгновенно повело в сторону - снова откинулся назад. Плохо дело. На лбу выступает испарина, воздух всё ещё душен, с трудом проталкивается в лёгкие, - значит дело не в погоде. Кажется, это при потере крови свыше определённого объёма начинает знобить...

Вязкие мысли кое-как удалось направить в нужную сторону. Где искать помощи? Стоит ли вообще искать? Каков шанс, что его просто не добьют? Да и ради чего жить? Возможно, если бы это случилось раньше - не будь камуи, обязательно случилось бы - Обито тоже цепляться за жизнь бы не стал. Будто бы Рин, уходя, нарочно оставила ему мангёкё в виде камуи. Чтобы неуклюжий Обито больше не получал ран. Ведь лечить его будет некому...

Только благодаря Рин он жил все эти годы, только благодаря Рин он решил стараться выжить и сейчас. Кто знает, действительно он ей был небезразличен, или она просто опекала его, как давнего друга и товарища по команде. Что-то подсказывало Обито, что и тут Какаши его обошёл: даже сердце Рин у него украл... От одного воспоминания о взгляде, которым она смотрела на Какаши, Обито скручивало, и казалось, что у него вырывают одно ребро за другим.

Грудь, спину и плечи жгло огнём. Похоже, раны глубокие. Кто с такими справится? В какой деревне сильная медицинская часть, да чтобы поближе, да чтобы Тоби-Обито-Мадару не знали? Да что там, хоть какого-нибудь медика бы... Надолго сил на на камуи не хватит. Он вообще сомневался, хватит ли. Ближе всего Коноха. Ага, точно, там-то ему, конечно, помогут. Здрасьте, я Учиха Обито. Ну, герой деревни, умер двадцать лет назад. Почти. Нет, не почти двадцать, а почти умер. Нет-нет, это не я войну устроил. Похож, наверное, просто. Вылечите меня, пожалуйста, и я пойду дальше ваших убивать.

Обито невесело усмехнулся - и тут же поперхнулся кровью. Вытер кулаком подбородок. Липкое, красное. Фу.

К чёрту плащ и маску. Тогда, может, не узнают.
- Камуи!..
____________________

"Чёрт, как же больно!.."
Обито ударился боком и плечом о деревянный пол. Сил не хватило материализоваться по-человечески. Сплюнул кровь.

В обе стороны - пустой коридор. И что теперь?
Сконцентрировавшись изо всех сил на том, чтобы встать, Обито не заметил даже приближающихся шагов, гулко отдающихся от стен больницы.

Только когда его робко тронули за плечо ("Больно!"), он поспешно развернулся. От резкого движения потемнело в глазах. Пара секунд ушли на то, чтобы стабилизировать картинку.

На него смотрела маленькая рыжеволосая девочка лет двенадцати. Разглядев в полумраке на лице незнакомца шрамы, девочка инстинктивно отпрянула. Однако через некоторое время убедилась, что незнакомец агрессии не проявляет, и, более того, покачиваясь, едва держится на ногах. Сделала глубокий вдох. Зажмурилась. Выдохнула. Снова открыла глаза, приняв серьёзный вид, и одновременно заставила себя сделать шаг вперёд. "Нас учили, что ниндзя-медик не должна этого пугаться. Нужно помочь человеку".

- Пойдёмте со мной, я вас отведу в приёмное отделение.

И ни одного вопроса.
Обито выдохнул. Спасение!

В приёмном была суматоха. Раненых было столько, что никто не обращал на него внимания. Они были везде - у стен, на каталках, стульях, татами, даже просто на полу. Обито уже смирился с тем, что умереть ему здесь, так как очередь до него точно не дойдёт. А между тем уже нет сил даже стоять. Чтобы ещё хоть на секунду сохранить равновесие, он прислонился лбом к стене. Прохладно, приятно.

К счастью, девочка, похоже, отнеслась к своему долгу даже ответственнее, чем нужно. Она решительно подёргала своего подопечного за штанину (боже, спасибо, что не за плечо!), отчего мокрый лоб Обито едва не соскользнул со стены. Спасительница потащила его куда-то сквозь толпу, явно зная нужное направление. Обито уже не видел, куда шёл, голова раскалывалась, он старался хотя бы не рухнуть прямо на раненых.

Толпа перестала стискивать с боков.
Последнее, что он слышал: "Осторожно!.." - и громкий удар его собственного тела об пол.
____________________

Глаза сильно щипало. Чёрт, почему оба?
А, да. Риниган.
Бестолковая вещь.
От шарингана проку больше. То же камуи. А тут что - Десятихвостым помыкать? Ну и много он с ним добился?

Обито столько лет носил на правой стороне лица то маску, то повязку, что никак не мог привыкнуть, что снова видит обоими глазами.

Не спеша их открывать, он сделал несколько глубоких вдохов. Дышать всё ещё больно, умопомрачительно больно.

Пришлось разлепить веки, терпя яркий, режущий свет. Первое, во что уткнулся взгляд: какой-то человек в белом поспешно развернулся и вышел в дверь. Торопливые шаги, приглушённый дверьми голос:
- Пришёл в сознание. Анестезию?
- Если только есть лишняя. И не больше пяти кубов. Нам на своих беречь надо, - второй голос женский, командный.

"Что значит "своих"? Узнали?.. Чёртов я идиот! С шаринганом решил спрятаться. Будто Учих не по пальцам пересчитать. И с риниганом! Конченый я идиот..." - с тоской и злостью заключил Обито.

Между тем женский голос продолжал:
- Если Сакура не занята, поручите ей. Сомневаюсь, что кто-то ещё захочет с ним возиться. А она Учих вроде любит. Может, не откажется.

Только тут Обито осознал, что его руки и ноги чем-то плотно зафиксированы. Пошевелить не удаётся. Молодцы, обезопасились. Сил на камуи, разумеется, ещё долго не будет.

Похоже, кровь остановили - по бокам больше не течёт. Да и голова работает чуть получше. Вот только всё тело адски ноет, а на груди как будто вовсе нет кожи - так сильно больно.

Прошло не меньше двадцати минут, - каждая из которых для Обито текла, как вечность, - прежде чем появилась розоволосая девушка в белом халате и со шприцем в руке. Видимо, упомянутая Сакура.

- Давно не виделись, - взгляд мечет огненные стрелы, рот искривлён в едкой усмешке.
- Ммм? - единственное, что Обито мог выдавить, прежде чем задохнулся от боли.

Кажется, задеты лёгкие - вот почему так больно говорить и дышать, - дошло до него.

Увидев, как страдальчески исказилось лицо пациента, Сакура немного смягчилась и проглотила следующую заготовленную издёвку. В её глазах заискрились жалость и беспокойство. Да и волосы у него вблизи... совсем как у Саске. И глаза... То есть глаз.

- Где больнее всего? - голос уже мягче, но строгие нотки ещё не ушли.

Обито кивнул на грудь.

- Посередине? Выше? Ниже? На пальцах покажи. Те.

Не без труда Обито разогнул два пальца на левой руке. Правая всегда слушалась хуже.

- Значит, верхняя треть.

Даже не останавливаясь, чтобы примериться, девушка профессиональным движением перевернула шприц, ввела иглу в большую мышцу груди, чуть выше левого соска, и быстро, совершенно не больно, выпустила лекарство. "Почти в сердце", - подумалось Обито.

- Я бы спросила, почему у тебя... вас глаза слезятся, но, похоже, в твоём... вашем случае ты их просто перетрудил. Старался, людей убивал, - всё-таки без издёвок не получилось. - И глазки-то у... вас необычные. Раз уж я здесь, разрешите полюбоваться, - Сакура неуловимым движением извлекла из кармана халата небольшой фонарик и приблизилась к лицу Обито.

В первое мгновение её брови дрогнули - жалость - одна из двух эмоций, которую видел Обито при первом прямом взгляде людей на своё лицо. Вторая - страх. Либо жалость, либо страх. А чаще - сначала страх, затем жалость. Как правило, Обито на это было плевать. Просто таким образом можно было делать выводы о том, кто перед ним.

Отдать должное Сакуре - это выражение возникло всего на долю секунды и мгновенно -профессионально - сменилось серьёзной сосредоточенностью. Страха не было. Девушка повидала всякое.

Обито поддался, Сакура ненадолго ослепила его фонариком. Сначала шаринган. Риниган смотрела дольше. У Обито затекла шея, он поёрзал. И внезапно осознал, что боль частично отступила. Больше не хочется умереть во время каждого движения.


_____________to be continued_______________