Название: Команда №...
Автор: >Hime<.
Бета: пролог, глава 1-2 - Ricka; глава 3-6 - Flora; остальные на стадии отбетки..
Жанр: продолжение, романтика.
Рейтинг: РG.
Персонажи: Рин, Обито (он же Мадара), Какаши, Наруто, Обито-младший (мой персонаж) + другие персонажи оригинальной манги.
Пары: Обито/Рин.
Предупреждение: первые две главы - POV Обито. Пролог - пересказ Какаши-гайдена от лица Обито.
Размер: миди.
Статус: окончен.
Размещение: только с моего согласия.
Отказ от прав: все герои принадлежат Кисимото, я лишь пофантазировала чуток.
Фэндом: Naruto.
Глава № 2: ”Безумная идея”.- Хм, Обито, - имя собеседника с видимым усилием и долей замешательства слетает с губ мужчины.
- Да, Какаши? – чуть хриплым от волнения голосом выдыхает идущий рядом.
- Ты уверен, что твои раны не настолько серьезны, чтобы их осмотрел давно отошедший от практики медик? - неожиданно лукаво усмехается Какаши.
- Я не знаю. Честно, не знаю. Наверное, вся эта затея весьма глупа и никчемна. Но мне так хочется увидеть ее! Столько лет прошло… Какаши, скажи, пожалуйста, какой она стала?
- Ну… Могу сказать только одно: жизнь не оставила шрамов на ее лице, – взгляд Какаши скользнул по повязке, закрывающей левую половину лица Обито; неосознанным движением Хатаке быстро поправляет такую же повязку на своем лице.
FB
Бой окончен… Шатаясь, Какаши идет к месту недавнего поединка Мадары и Наруто.
- Какаши-сенсей, - задыхаясь от усталости, Наруто встает с земли. – Этот человек… он жив.! Я не смог убить его…
Человек в оранжевой маске вымученным движением пытается поднять руку, но сил на это у него не хватает. Бой был нелегким – кровь алыми ручейками стекает по его боку, пропитывая то подобие одежды, которое еще совсем недавно было черным плащом с узором из алых облаков, расползаясь неровными пятнами по лиловой сетчатой футболке, медленно, по капле, уходя в многострадальную землю. Рука бессильно падает на землю ладонью вверх; сквозь маску слышится прерывистое учащенное дыхание.
- Какаши-сенсей! Что с ним делать-то? – внезапно в голосе Наруто проскальзывают нотки непонимания. – Я никак не мог одолеть его до конца, мне не хватало самой малости! А тут он просто перестал двигаться, застыл, словно окаменел, и я смог наконец-то поразить его! Но все это очень, очень странно…
- Подожди, Наруто.
Какаши подходит к раненому и опускается на колени рядом с ним. Долгим и пристальным взглядом он смотрит в единственный глаз лежащего на земле. Угольная радужка, широко расширенный зрачок. Ничем не примечательно на первый взгляд. Мужчина вспоминает, как впервые встретил этого человека, как глубоко в душу засело ему это видение – кровавый Шаринган, блещущий из-под оранжевой маски. На левой половине лица...
Вспоминая сейчас свое оцепенение, Какаши не мог найти ему объяснения. Старательно не думая о прошлом, он отчаянно пытался свалить все на удивление, вызванное столь неожиданным появлением еще одного из клана Учих, просто одного из этого чертова клана! Но его память услужливо рисовала картины прошлого, которые снились ему по ночам до сих пор, заставляя просыпаться то от собственных криков и проклятий, то от ужасающей тупой боли в области сердца… Тот самый день когда они выдвинулись на миссию, первую его миссию в качестве джоунина, последнюю миссию для них как для команды. Привычные, тогда откровенно напрягающие, теперь милые сердцу и душе, стычки: яростные искры из глаз непоседливого брюнета в очках и его возмущенные, упрямые возгласы, каменное спокойствие и уничижительные равнодушные фразы из его собственных уст, робкая нежная девочка, изо всех сил пытающаяся хоть на минуточку примирить их, улыбающийся золотоволосый сенсей… Уже после того, как они разбились на две команды, и была похищена Рин, произошла их такая необычная ссора - казалось бы, одна из многих, но сколько всего она затронула и перевернула в замороженной от подобных сентенций душе мальчика. И абсолютно абсурдное для всего его существа решение – идти вслед за товарищем, спасать Рин! И хотя он тщательно прикрывался маской прежнего равнодушия, между ним и Обито в тот момент наконец-то расцвела дружба, ярко и уверенно, подобно отчаянно красивой бабочке, выбравшейся из томительного кокона наперекор всем невзгодам. Если бы тогда он только знал, каким мучительно коротким окажется это Счастье! В его души до сих пор жило два образа Друга… Его живые глаза, молодые, отчаянные, искрометные, искренние, радостные, до краев наполненные надеждой и верой в себя, устремленные в будущее в прекрасном порыве стать лучше, сильнее, желающие перевернуть этот мир! И второй – лицо, наполовину скрытое ужасающей каменной махиной; тоненькие струйки крови; едва различимым шепотом Обито говорит что-то о достойном подарке, о том, что Какаши великолепный джоунин… В ушах звучат последние слова друга, когда Какаши вытаскивал Рин из-под смертельного камнепада, разрываясь между долгом и зовом сердца: ”Как жаль, что я не смог побыть с вами еще немного…”
Мысли, думы, воспоминания все глубже засасывают Какаши…
”Обито, друг мой…”
- Какаши… - Хатаке вздрагивает. – Маску… Пожалуйста, сними маску…
До пораженного мужчины не сразу доходит смысл сказанного. Ум отказывается воспринимать действительность. Чувствуя, как учащенно начинает биться сердце, как капельки пота неожиданно выступают на спине, Какаши встряхивает головой, пытаясь разогнать океан разом навалившихся на его мозг надежд, самых неожиданных, невозможных, запрещенных и похороненных в глубинах сознания давным-давно.
- Сними маску, прошу, - выдыхает недавний противник, борясь со слабостью тела. Его рука опять судорожно пытается сделать какое-то движение, но сил на это не хватает, и она падает на землю; мышцы вновь напрягаются (может, получится хотя бы сжать пальцы в кулак?!), но у тела есть свой предел – ладонь снова в изнеможении раскрыта.
Легкий ветерок играет травой, нежит и ласкает венчики полевых цветов, осторожно обволакивает могучие ветви вековых деревьев, обступающих поляну, на которой окончилась последняя в истории этого мира война. Никогда не сидящий на одном месте, легкий и озорной, умиротворяющий и приносящий свежесть, ветер кружит листья, унося их высоко-высоко в небо, в кристально-чистые высоты, пронизанные золотыми лучами закатного солнца. Отбившись от общей стаи, зеленый лист опускается вниз, на раскрытую, обагренную кровью ладонь…
Какаши так и не смог выполнить просьбу своего умирающего друга… Безумная вера, которая медленно боролась в его душе с сомнениями и страхами, забрала все его силы, все чувства. Если бы не Наруто…
/FB
- Как изменилась Коноха, просто глазам своим не верю! – восклицает спутник Какаши. – Такое чувство, что прежними остались лишь главные ворота, резиденция Хокаге и каменные лики. Хотя нет… Когда я был здесь в последний раз, их было только три, а сейчас я вижу пять.
- Пройдет не так много времени, и мы увидим Шестого, – прерывает Какаши своего собеседника уверенным голосом.
- Наруто, да? Он удивителен…
Глава № 3: ”Дорогами прошлого. Обито-младший”.Двое мужчин идут по Конохе, постепенно приближаясь к старым и тихим районам деревни, уходя вдаль от шумных центральных улиц. Все чаще на их пути разворачиваются узкие улочки, все больше старых деревянных домов, по большей части, с уютными и тенистыми садиками. И, словно боясь чего-то неведомого, спутник Какаши сбавляет шаг. Его лица не видно из-за капюшона, можно только догадываться, какие чувства могут быть отображены на нем, в глубине глаз – боязнь увидеть что-то, что принесет только боль, или безумное томление ожидаемого, или же равнодушный взгляд на происходящее вокруг. Вихрь воспоминаний кружит в сознании Обито, перенося его в те годы, когда он, Рин и Какаши были одной командой. Дорога, по которой они идут, знакома ему до каждого дома, каждого оконного проема, каждого булыжника на стертой многочисленными людскими ногами мостовой.
”Рин, Рин… Каждый день ты шла по этой дороге в академию, каждый день возвращалась обратно, на миссию – и домой… Камни, деревья по обочинам тротуаров, прохожие, цветы на клумбах, вольный ветер, кружащий листву, небо, солнце – все это имело счастье видеть тебя, чувствовать, быть рядом, согревать тебя своими нежными теплыми лучами, дарить прохладу своими легкими свежими порывами, улыбаться тебе. Я снова иду по этой дороге, как много-много лет назад, когда влюбленным в тебя мальчишкой надеялся ”случайно” встретить тебя по дороге, заговорить, спросив как дела, и ненавязчиво проводить до калитки. И сейчас я наконец-то увижу тебя, твои глаза, в глубинах которых всегда рождалась искренняя и нежная улыбка, чудесные волосы, беспорядочными складками обрамляющие твое прелестное милое лицо, и две темно-фиолетовые полоски на щечках…”
-Какаши, - напряженным, взволнованным голосом Обито окликает друга.
-Да?
- Скажи, Рин замужем?
- Я же говорил, - глубоко вздохнув, отвечает Какаши, - жизнь не оставила шрамов только на ее лице… Ты увидишь все сам – мы пришли. Пожалуйста, не говори только ни слова, пока я как-нибудь не объясню Рин, что происходит.
Наконец они у цели своего маленького путешествия. Отворив резную деревянную калитку, пройдя по дорожке, усыпанной гравием, мимо клумб и цветущих яблонь, сквозь облако ароматов пряных трав и цветов, они оказываются около небольшого двухэтажного домика с верандой, увитой виноградом. Какаши молча делает знак другу, и, поднявшись по лестнице, дергает за красивый витой шнурок. В глубине дома раздается чистый звук серебряного колокольчика. Обито застывает, не в силах сдвинуться, не в силах поднять голову, шевельнуть пальцами рук, моргнуть… В голове с каждым ударом сердца бьется лишь одна-единственная мысль: ”Рин… Рин!”, неожиданно он сжимает кулаки до хруста. Секунды тянутся медленно, мучительно, словно издеваясь, не спеша идти в раз и навсегда заданном направлении. Ожидание повисло в воздухе…
- Одну минуту, иду-иду! – быстро приближающийся женский голос разбивает звенящую тишину. Через несколько секунд дверь резко открывается, и маленькая хозяйка появляется на пороге, от неожиданности уткнувшись сначала взглядом, а потом и носом в плечо стоящего у самого порога Какаши.
- Какаши-кун! Как неожиданно! Вот уж не ожидала тебя увидеть! В последнее время ты нечасто балуешь меня своими визитами. Совсем забыл про меня, да и мой мальчик беспокоится о тебе! – в нежном голосе говорящей расцветает гамма чувств, от солнечной радости до почти искренной обиды. Широко раскинув руки, она от души обнимает мужчину, крепко прижимаясь к нему и на секунду замирая в таком положении. Когда она, наконец, поднимает улыбающееся лицо, лишь две маленькие предательницы-слезинки в уголках теплых шоколадных глаз выдают, как же сильно она переживала за своего товарища! Почти по-матерински она поправляет сбившийся клапан кармана на темно-зеленом джоуниновском жилете.
- Рин, ты опять за свое, - мягко упрекает ее Какаши. – Что со мной могло слу…
- Прости пожалуйста, просто я действительно боялась за тебя! После всех этих ужасных сражений госпиталь был буквально завален ранеными! Не хватало ни мест, ни врачей… Срочным приказом призвали даже тех, кто уже давно оставил медицину. Меня тоже призвали. Дежуря по ночам, я вспоминала ту войну, Третью Великую… Как я могла не переживать за тебя?! – кажется, еще секунда, и женщина не выдержит и сорвется.
- Ну же, Рин, не надо… Не расстраивайся из-за такого эгоиста как я. – Какаши легонько приобнимает ее за плечо, успокаивающе проводя рукой по волосам. В его голосе слышится раскаяние, - Надо было зайти к тебе сразу же, как только я вернулся в Коноху, а я целую неделю черт знает чем занимался! Прости меня, пожалуйста! Просто…
- Что просто? – Рин с непониманием смотрит в лицо бывшего напарника.
- Ну, было одно неотложное дело. Можно даже сказать, секретное задание ранга S, - произносит Какаши с легкой усмешкой.
- Я не понимаю, Какаши.
- А и не надо. Не забивай себя пустыми заботами. Я, собственно говоря, пришел к тебе за помощью.
”Ксо! Про меня он как будто забыл! Вот негодник, совсем не изменился”, - проскальзывает в голове у Обито. – ”А она такая же, как и раньше. Рин…”.
- Давай зайдем к тебе ненадолго, Рин, нужно поговорить. И, кстати, познакомься, это мой напарник из АНБУ, Казуки-сан (с яп. Kazuki - ”радостный мир”).
Выдернутый из своих размышлений, Обито еле успевает отвесить подобающий случаю поклон и выдавить из себя спокойным голосом приветствие. Лишь сотую долю секунды Рин пребывает в замешательстве, вызванном столь неожиданным знакомством, но быстро справляется с собой и отвешивает ответный поклон, даря при этом мягкую искреннюю улыбку.
- Добро пожаловать! – широко распахнув дверь, Рин жестом приглашает гостей пройти внутрь. – Проходите, пожалуйста.
Разувшись, мужчины идут за хозяйкой сначала по застекленной части веранды, потом по коридору. Прохладный деревянный пол приятно освежает ступни, заставляя Обито вынырнуть из моря эмоций и осмотреться вокруг. Вдоль левой стены идут бесконечные полки с книгами, свитками, всевозможными коробками, банками, баночками, бумажными пакетами… По правой стене – легкие раздвижные двери в комнаты, сквозь рисовую бумагу пробиваются лучи заходящего солнца, создавая причудливый узор на разномастном наполнении полок и полочек. Они заходят во вторую комнату. Солнце буквально заливает ее, струится мягким шелковым потоком сквозь раздвинутые окна, обволакивая комнату и находящихся в ней людей. Деревянные мебель и стены играют янтарными прожилками на этом чудесном, преображающем действительность в сказочную обстановку, свете. Воздух этого дома, напоенный ароматами цветущих трав и нагретого за день дерева, ненавязчиво затягивает в свое тепло, уют, море спокойствия и тишины. Обито замирает посередине комнаты, полностью ушедший в этот удивительный мир. Из замешательства его выводит нарочито громкий и четкий голос друга:
- Вобщем, Рин, я пришел попросить тебя о помощи. Нам с Казуки нужны твои медицинские способности.
- Какаши, я уже давно не практикую, ты знаешь это, - начала было Рин, но друг не дал ей договорить.
- Рин, я знаю, что ты можешь. Если бы нам надо было просто зашить или забинтовать раны, то мы уже давно бы пошли в госпиталь. И они прекрасно сделали свою работу за истекшую неделю. Но вот со старыми шрамами они не смогли справиться. Тсунаде-сама до сих без сознания, а отвлекать Сакуру и Шизуне на такие мелочи, когда вокруг столько тяжело раненных… Ну же, Рин, не откажи, прошу тебя! В Конохе никто не сравниться с тобой в обращении с лекарственными травами! Ведь благодаря твоему искусству я имею возможность щеголять почти не отягощенным шрамами телом, несмотря на свой возраст и стаж в качестве шиноби! – завершил свою пламенную речь Какаши, не сводя глаз с колеблющейся женщины.
- Хорошо, - с улыбкой выдала она после секундного размышления, – ты кого угодно уговоришь, Какаши! Давай, показывай, что у тебя там.
Взяв друга за руку, Рин хотела было подвести его к окну, где стоял невысокий деревянный стол по типу массажного. Но Какаши лишь покачал головой.
- Помощь нужна ему, - мотнул он головой в сторону не проронившего ни единого слова за все это время друга.
- Эм… Да, конечно! Казуки-сан, я с удовольствием помогу Вам, если это в моих силах. Но все же не могу гарантировать непременного решения Вашей проблемы.
”Можешь, Рин, можешь… У меня уже нет никаких проблем. Ты лечишь одним своим присутствием”.
- Ну, Рин, я, пожалуй, пойду, - неожиданно засобирался Какаши. – Все же врачебная тайна должна быть сохранена. Спасибо, что не отказала в помощи, – добавил он, легко приобняв Рин на прощание и направляясь к выходу.
- Какаши-кун, подожди! Не уходи! – воскликнула Рин, бросаясь за ним вдогонку, - Ты можешь подождать Казуки-сана за чашкой чая, осмотр не займет много времени. Тем более Обито скоро вернется с тренировки, он будет рад увидеть тебя!
”Обито?! Но я… Она догадалась??? Нет, не может быть! Что за Обито?!”.
- Извини, Рин, не сегодня. В любой другой день – с превеликим удовольствием, – вздохнув с сожалением, Какаши продолжает свое отступление, - на сегодняшний вечер у меня, увы, еще есть важные дела. До встречи, Рин, и еще раз спасибо! Я зай…
Упругий звук распахнутой двери и быстрые энергичные шаги в коридоре прерывают отступную речь Какаши на полуслове. Источник этих не признающих преград звуков неумолимо приближается к комнате, где в немом ожидании замерли трое…
- Мама, я дома! – в комнату влетает мальчик лет двенадцати, весьма высокий для своего возраста, крепкий, с катаной за плечом и двумя сумками со снаряжением наперевес. Смоляные волосы беспорядочными вихрами лежат вдоль его энергичного лица, темно-карие глаза прямо и открыто смотрят на окружающий мир.
- Обито! – радостно восклицает Рин, заключая мальчика в объятия. Поцеловав сына, внимательно всматривается в его лицо, будто видит впервые, не скрывая радости и гордости. – Обито, посмотри, кто наконец-то пришел к нам в гости.
”Это её сын? Она назвала его Обито?”
- Какаши-сан, я так рад Вас видеть! Вы ведь надолго к нам, да? Пойдемте в сад, я покажу Вам новый прием! Сегодня была просто убойная тренировка, я думал, что сенсей хочет уморить нас!!! – звенящий голос мальчика наполняет столь тихий до этого дом. – Ну же, Какаши-сан, пожалуйста, пойдемте! Я столько тренировался после нашего последнего с Вами разговора! Я работал как проклятый, работал каждый день, не позволяя себе ни минутки отдыха! Мне так важно Ваше мнение!!! Прошу Вас, пойдемте быстрее! - И не дав опомниться не привыкшему к такому напору Какаши, мальчик хватает его под руку и тащит в сад, что-то рассказывая по дороге, убеждая, упрашивая, расспрашивая.
- Обито, сынок, - Рин пытается остановить мальчика, но он уже безвозвратно ушел в предвкушение своего триумфа в глазах столь уважаемого им человека. Какаши едва успевает махнуть Рин рукой, мол, все нормально, справлюсь с твоим ураганом, не впервой, и исчезает в дверном проеме.
Глава № 4: ”Обыкновенное чудо”.- Ох уж этот непоседа, - Рин с досадой качает головой, обращаясь к неподвижно стоящему посреди комнаты мужчине, – вы уж не сердитесь, мальчик всегда такой энергичный, шумный… Казуки-сан, давайте перейдем к Вашим проблемам, мне не хотелось бы задерживать Вас надолго. Пожалуйста, проходите к столу, устраивайтесь поудобнее, а я пока достану все необходимое.
- Благодарю Вас за заботу, Рин-сан!
Обито проходит к столу, садится за него, откидывая капюшон плаща назад и глядя прямо перед собой, ждет хозяйку. Рин, повернувшись к нему спиной, что-то ищет в большом застекленном шкафу, стоящем рядом. Обито буквально поедает ее своим взглядом, не в силах отвести его… В ее густых каштановых волосах, пышной копной покрывающих спину до середины лопаток, затерялись озорные лучики закатного солнца; они игриво вспыхивают то в одном, то в другом месте, весело беснуясь в такт движений Рин. Точеная фигурка, обтянутая темно-лиловым трикотажным платьем, кремовый домашний фартучек, завязанный на спине на бант атласной лентой, еще больше подчеркивает ее хрупкость. ”Она почти не выросла за эти годы… Если я обниму ее, она и до моего подбородка макушкой не дотянется. Совсем девчонка со спины. Как будто и не прошло столько времени”. Наконец, Рин нашла все, что нужно, и идет к столу, но внезапно останавливается. Вместо лица своего гостя она видит ярко-оранжевую маску с закрученными по часовой стрелке спиралями и единственным отверстием для глаза.
- Казуки-сан… Прошу прощения, но зачем Вам такая странная маска? – стараясь скрыть свое любопытство, осторожно спрашивает хозяйка.
- Ах, маска… Да ничего особенного, право же. В юности, на миссии, не успел увернуться от взрывной печати, вот и поцарапало чуток. – ”Ксо! Я не умею врать…” – А чтобы не сильно расстраиваться по этому поводу, вместо обычной повязки решил носить что-нибудь оригинальное.
- Да, весьма неожиданное решение, - мягко улыбается в ответ Рин. – Ну что же, давайте я посмотрю Вас, все готово, – разложив на краю стола пару баночек с какими-то мазями, несколько бинтов и ножницы, Рин добавляет, - разденьтесь, пожалуйста, по пояс. Я пока отойду на минутку, кажется, забыла еще одну мазь.
Когда Рин через несколько минут заходит обратно в комнату, ее пациент сидит на столе спиной к входу. Наметанный глаз медика сразу различает множество шрамов, покрывающих тело. Совсем старые, едва видимые белесоватые ниточки выделяются на загорелой спине мужчины, переплетаясь с ярко-розовыми, светло-красными, кроваво-багровыми полосами, линиями, пятнами причудливой формы. Длинные, идеально ровные, тонкие полосы – катана; совершенное оружие оставляет совершенный след. Короткие, прерывистые, словно прожилки на листе – это внесли свой весьма заметный вклад кунаи и сюрикены; почти детское оружие, но в большом количестве они заставляют считаться с собой. Небрежно разбросанные, с неровными краями, будто неумелый художник взялся за кисть и бездумно мажет ей бумагу – это ожоги от взрывных печатей. Сердце Рин болезненно сжимается при виде столь многочисленных свидетелей перенесенной когда-то боли. Она никогда не могла равнодушно смотреть на чужие страдания, даже если видела только их последствия. Наверное, поэтому она и не смогла надолго задержаться в профессиональной среде медиков. Нежное, ранимое сердце не выдерживало такой эмоциональной нагрузки, душа болела за каждого, а разум справедливо понимал, что на всех ее просто не хватит, и эта вполне логичная мысль не давала спать ей ночами, заставляя идти в госпиталь вне очереди, просто потому, что нельзя было спокойно спать дома, когда кто-то нуждался в твоих руках, умениях, заботе… Вот и сейчас она не может спокойно смотреть на такую широкую, сильную, мускулистую спину, и в то же время такую беззащитную… И все из-за этих проклятых свидетелей перенесенной боли!
Осторожно кашлянув, пытаясь таким способом показать, что она уже пришла, Рин идет к столу.
- Казуки-сан, я готова. Начнем?
- Да, пожалуйста. Будьте так добры.
На секунду закрыв глаза и сосредоточившись, Рин активирует чакру. Вокруг правой руки вспыхивает трепещущее изумрудное облачко. Сделав шаг к пациенту, она тянет руку к самому большому и страшному шраму, занимающему чуть ли не всю левую сторону грудной клетки, прерывая превосходный рельеф мышц ровно от ключицы через область сердца и до самого низу. Мужчина неожиданно вздрагивает.
- Что-то не так? – с тревогой в голосе спрашивает Рин.
- Нет, что Вы. Я просто задумался о своем, – беспечный голос незнакомца возвращает ей прежнюю уверенность. – Пожалуйста, продолжайте!
”Ты так близко, Рин. Боги, я, наверное, схожу с ума… Меня так тянет к тебе! Только бы не выдать себя, не коснуться губами твоей нежной руки. Когда давным-давно мы были в одной команде, я ведь справлялся с собой, не желая поначалу выдавать свои чувства, а сейчас… Почему я так реагирую на твои прикосновения?”
- Казуки-сан, – тихий голос вырывает Обито из размышлений. – Я осмотрела все Ваши шрамы на левой половине тела… Конечно, они в плохом состоянии, видно, что после нанесения эти раны не были должным образом обработаны, но это все исправимо, от Вас требуется только время и дисциплина, – и с легкой улыбкой на лице Рин добавляет, – я уверена, что Вам это будет не трудно! Вы ведь через столько прошли. А теперь, пожалуйста, сядьте ко мне другим боком.
Кивнув, мужчина выполняет просьбу. Рин продолжает прерванное дело, но неожиданно вздрагивает. Происходит что-то странное! Потоки чакры в правой половине почти не чувствуются, кажется, будто все каналы пробиты насквозь, и вырывающаяся сквозь всевозможные пробоины чакра хаотично движется от узла к узлу, не в силах принять должное направление.
- Что с Вашей чакрой? – вскрикивает пораженная Рин. – Я совсем не чувствую ее потоков в правой части тела. Никогда не встречалась с таким, – озадаченная женщина продолжает водить руками в разных направлениях. Ее лицо становится все более и более напряженным – то же самое происходит в правой руке, правой части шеи, головы…
- Это невозможно! – восклицает она, испуганно отступая на шаг от странного пациента. – Что с Вами случилось? И как после таких ужасных повреждений Вы могли восстановиться?
- Рин-сан, со мной чего только не случалось, – мужчина не разделяет беспокойства своего доктора. – Вы ведь знаете, в какие передряги порой заносит путь ниндзя. А насчет восстановиться... Смерть стоит того, чтобы жить! – добавляет он с неодолимой уверенностью.
”А любовь стоит того, чтобы ждать! Я не знаю Рин, как проклятый дух моего предка смог овладеть моим почти умершим, раздавленным телом, не знаю, какие обряды он совершал, какие жертвы приносил, чтобы поставить меня на ноги. Не знаю и не помню, потому что разум мой был полностью подавлен им. Я ничего не помню за прошедшие двадцать лет, все словно покрыто густым туманом”.
- Прошу прощения, я была так несдержанна, – извиняющимся тоном говорит Рин, подходя обратно к столу и берясь за баночку с мазью. – Сейчас я обработаю все Ваши шрамы. Эта мазь ускоряет восстановление тканей, но ее надо наносить каждый день и обязательно перевязывать сверху чистыми бинтами. Если Вам будет тяжело справляться с этим, можете приходить ко мне, я помогу.
- Благодарю за заботу, Рин-сан… Надеюсь, что справлюсь сам.
Рин приступает к делу, не спеша и тщательно смазывая каждый шрам, каждое пятно от ожога, каждую царапинку. Приятно видеть ее сосредоточенное лицо, ловкие руки так и летают от баночки к очередному шраму, от шрама – к бинту, чик! Стальные блестящие ножницы легко перерезают белоснежную полупрозрачную ткань, и снова тонкие пальчики погружаются в баночку. Движения рук мягкие, успокаивающие, едва заметное облачко чакры продолжает светиться, согревая обрабатываемое место, расширяя сосуды, быстрее гоня кровь к пораженному участку.
Тук-тук-тук… Пульс мужчины становится все быстрее. Рин вскидывает на него глаза.
- Что-то не так? – в ее голосе слышится неприкрытая тревога.
- Нет, что Вы! – спешит успокоить ее пациент. – Все хорошо, замечательно! – ”ну что за бред я несу?”
- Простите меня, Казуки-сан, я забыла предупредить Вас, что мазь обладает весьма выраженным согревающим эффектом, и это не может не отразиться на Вашем пульсе. Тем более для улучшения эффекта я использую чакру, хоть и совсем немного.
”И все же я не могу забыть этот необычный поток чакры, – хоровод мыслей одна за другой начинают овладевать сознанием Рин. – Поражает столь точная локализация этих изменений, ровно пополам тела, нигде ни на сантиметр не выдается на левую сторону. Как будто камнем придавило, – и тут Рин мысленно осекается. – Камнем? Совсем как… Боги, да что же это за мысли такие странные в голову лезут? Он… Ведь он мертв, мы с Какаши видели!”
”Когда вы уходили, он был еще жив, неужели ты забыла?” – Рациональный голос логики вплетается в хаотичный узор вконец запутавшихся и сбившихся робких догадок.
”Нет, нет! Этого не может быть!!! Если бы он мог жить, если бы он был жив, мы бы знали, знали это!!!”.
”Вы были далеко, вы похоронили и оплакали своего друга, сохранили память о нем как самое драгоценное, что есть на свете. Но почему тебе так сложно признать, что все эти годы ты верила, искренне и непоколебимо верила в то, что Обито жив?”
”Я не знаю… Не знаю. Я до сих пор верю, тихо и незаметно верю… И жду”.
Наконец, Рин заканчивает. Наложив последнюю повязку, она вскидывает лицо на своего странного пациента, пытаясь поймать взгляд его единственного видимого из-под маски глаза. Мужчина также отвечает ей, неотрывно глядя в глаза. Рин смотрит и смотрит, словно пытается найти ответ на свои несмелые надежды в этом абсолютно свободном от эмоций, темно-карем, почти черном, море.
- Казуки-сан, - с трудом разлепляя губы, Рин собирает со стола баночки, остатки бинтов и идет с ними к шкафу, – мне кажется, что я все осмотрела и обработала. Вас больше ничего не беспокоит?
”Ну вот и все… Сейчас он встанет и уйдет, вежливо поблагодарив за помощь. А я опять останусь одна, лицом к лицу со своей болью и безнадежной верой. Обито… Если бы ты…”.
”Что же мне делать? Что? Я не могу уйти от нее, не могу! Я так долго хотел увидеть ее… Рин, что же мне делать?!”.
- Рин-сан?
Женщина оборачивается на зов.
- Да?
- Если Вам не трудно, пожалуйста, посмотрите еще, моему лицу досталось не меньше, чем телу.
Повернувшись к Рин спиной, мужчина начинает медленно развязывать широкие шнуры, удерживающие маску на его лице. Раз узел, два… Оранжевая маска падает на стол. Черные непокорные волосы свободно распадаются в стороны, не сдерживаемые более завязками.
Не дыша, опустив глаза в пол, Рин медленно идет к столу и сидящему на нем мужчине. Шаг, второй, третий… Кровь все быстрее бежит внутри, неистово бьется в висках, все громче стучит сердечко, заглушая пение птиц за окном, шум собственных шагов, и мысли, бесконечные мысли, надежды, мечты.
”Еще шаг, и еще один. Господи, что же это, что? Кто Он? Этого не может быть, не может!”
Последний шаг сделан. Рин поднимает голову, затуманенным взором ища его. Мужчина поворачивается всем телом, гордо расправляя плечи, не скрывая своего лица, не пряча взгляда. Узкая черная лента наискось закрывает левую глазницу…
”Теперь я действительно свободен, Рин. Я наконец-то вернулся к тебе”.
Не отрываясь, они смотрят друг другу в глаза. Губы Рин что-то шепчут, то сжимаясь, будто от боли, то озаряясь робкой улыбкой. Руки сжаты на груди, пальцы переплетены чуть не до белых пятен на костяшках. В темно-шоколадных глазах в эти мгновения происходит нешуточная борьба между разумом с одной стороны и сердцем и душой с другой. Логика отчаянно кричит: ”Очнись, ты ведь знаешь, мертвые не воскресают!!!”. Вера, живущая в сердце и душе, ликует, поет изо всех сил: ”Смотри, смотри же внимательнее! Лицо, честное и открытое лицо – это Его лицо! А эти непокорные волосы, в беспорядке раскиданные надо лбом – это ведь Он, неужели ты не видишь?”.
Поднявшись в полный рост, мужчина делает шаг в сторону замершей в оцепенении Рин.
Глава № 5: ”Долгожданная встреча. Команда Минато”. Проходит секунда, вторая, третья… Они не отрывают друг от друга глаз. Солнце почти село; его последние красные лучи окружают Рин мягким золотистым ареолом, согревают лицо Обито. Наконец он делает еще один шаг и кладет руку на плечо девушке, чувствуя как она вздрогнула от этого прикосновения.
- Рин! – он с трудом размыкает пересохшие от волнения губы, лихорадочно подыскивая подходящие слова. – Это я, Рин!
- Обито? – робко, нерешительно она поднимает руку, мягко дотрагиваясь до щеки мужчины, проводит дрожащими пальцами вдоль повязки вниз, до подбородка… Внезапно дрожь проходит по всему телу Рин. Громко всхлипнув, она бросается к нему, изо всех сил цепляясь за шею, прижимаясь так, словно тысячи демонов из преисподни пытаются утащить его. Она не плачет, не кричит, лишь судорожно бьется в его объятиях, задыхаясь от сухих стонов, рвущих сознание и душу, терзающих его сердце.
- Обито! Обито! – наконец, спасительные слезы прозрачными ручейками стекают из обезумевших глаз. – Обито! Неужели это ты? Это невозможно!
Она еще крепче обнимает Обито, будто растворяясь с ним в этой наполненной золотым светом комнате. Дрожа от рыданий, шепчет про себя, словно молитву: ”Ты жив, жив, вернулся…”. Слезы, накопленные за долгие годы горестного ожидания, получили свободу и, не прячась, текут по щекам, срываются Обито на грудь, пропитывая повязки, только что наложенные руками Рин, охлаждая его горячую кожу, заканчивая свой путь темными пятнами на янтарном деревянном полу… Обито не говорит ни слова, лишь молча обнимает ее, гладит растрепанные волосы, мягко укачивает, успокаивая и поддерживая. Чуть наклонив голову, он чувствует легкий аромат цветущих трав, исходящий от ее волос, и едва сдерживается, чтобы не зарыться в них лицом, забыв обо всем на свете. Тяжело держать эмоции под контролем; столько лет он мечтал быть рядом, иметь право обнять Рин, прижать к себе… И теперь она сама пришла в его объятия, пусть под впечатлением нахлынувших чувств, пусть она еще не осознает, почему так неистово жаждет его присутствия. Скоро все станет на свои места, надо только дать ей время привыкнуть к тому, что он рядом, что он больше никогда не оставит ее одну. Она помнит его мальчиком, отдавшим жизнь за своих товарищей. Теперь она узнает его как мужчину, для которого ее любовь – мечта.
Слёзы кончились. Отчаянные рыдания больше не рвут на части. Подняв лучащиеся от непередаваемого счастья глаза, Рин обхватывает лицо Обито ладонями, пристально вглядываясь в него, словно желая до конца удостовериться, что ошибки быть не может.
- Это ты! – радостно выдыхает она, ее лицо озаряется сияющей улыбкой. – Ты вернулся, Обито! Я верила, я знала это!
- Рин, - не находя ответных слов, Обито кладет свои ладони поверх ее, сжимая их, растворяясь в их нежном тепле. - Наконец-то мы встретились…
Солнце село… Мягкие сумерки окутывают землю, принося ей тишину и успокоение после знойного весеннего дня. Высоко-высоко, в прозрачной зеленоватой толще воздуха, загорается первая звездочка, робко и неуверенно даря свой обнадеживающий свет далеким от нее, но в то же время таким близким, людям. Рин и Обито сидят на веранде за круглым столом. Рассеянный свет льется из полупрозрачных бумажных фонариков; легкие порывы свежего ветра слегка покачивают их, тени переплетаются с паром, поднимающимся от кружек с чаем, перепрыгивают со стены на стену, ложатся на лица сидящих… Ветви яблонь слегка шелестят, сливаясь в единый звуковой фон с пением соловьев. Природа и все окружающее Обито и Рин словно подстраивается под охватившие их чувства нежности и притяжения друг к другу. Не таясь больше, Обито любуется девушкой, не пытаясь замаскировать своего восхищенного взгляда.
- Ты так изменилась, Рин! – восклицает он. – Я просто не могу найти слов, достойных тебя.
- А мне сначала показалось, что ты изменился, но сейчас я вижу, что ты все тот же веселый, отчаянный и непоседливый Обито! – пытаясь скрыть охватившее ее смущение, девушка отшучивается от слов бывшего напарника. – И я уверена, что моему сыну, при всей его непоседливости, далеко до тебя!
Вдруг безмятежная улыбка сходит с лица Обито.
- Твой сын… - в задумчивости он на мгновение отводит взор в сторону. – Рин, прости, если мой вопрос покажется тебе неудобным. Его отец… Где он?
Опустив плечи, Рин грустно качает головой.
- Его не стало двенадцать лет тому назад. Я как раз была на девятом месяце, - так же отведя взгляд в сторону, Рин тихим голосом продолжает свой рассказ, - он ушел на свое последнее задание и не вернулся. Погиб смертью героя, защищая интересы деревни. Если бы не мой мальчик, я бы точно наложила на себя руки. Все, что осталось в моей жизни стоящего – это был он. Ради него я выжила, справилась с болью и, окончательно было, поглотившим меня отчаянием. Он стал целью и смыслом моего существования, моим солнцем, моей путеводной звездой. Я отдала ему всю себя, и он возвращал мне это сторицей, одаривая своими ясными улыбками и горячей любовью… Когда он только родился, и я увидела его впервые, то не могла не заметить глаза, так похожие на твои. Удивительно осмысленные для новорожденного, они сразу же окутали меня своей непокоренной верой в добро. И я назвала его Обито, уверенная, что лучшего имени для такого человека не найти, – подперев ладонью щеку, Рин с мечтательной улыбкой смотрела на Обито.
- Спасибо, Рин…
Звук открывающейся двери заставил их оторваться от волнующего разговора. Это вернулся Какаши, ведя за собой почти засыпающего на ходу мальчика. Деликатно кашлянув пару раз, ниндзя зашел на веранду.
- Наконец-то вы пришли! – Рин встает им навстречу, – Какаши, что ты сделал с моим мальчиком? Впервые вижу его таким уставшим.
- Хм… Ну, он хотел настоящую тренировку и он ее получил, - ухмыльнувшись, Какаши усадил паренька на лавку, аккуратно прислонив его к стене.
- Обито, ты в порядке? – подбежавшая к сыну Рин озабоченно всматривается в его лицо, щупает лоб.
- Мама, - разомкнув губы, мальчик пытается встать, - я два раза смог задеть Какаши-сана. Два раза... – счастливая улыбка озаряет его лицо. – Если бы ты только видела, мама!
- Ох, мой милый! – нежно обняв сына, Рин поворачивается в сторону Какаши. – Спасибо, Какаши. Он так давно мечтал потренироваться с тобой!
- Не стоит благодарностей, Рин. Если уж ты так добра со мной сегодня, не нальешь своего фирменного чая с мятой? Мне кажется, я заслужил, – улыбнувшись, Какаши садится за стол рядом с Обито.
- О, конечно! Пойду принесу еще одну чашку.
- А я пока отнесу этого юного поединщика в его комнату, – взяв Обито на руки, Какаши выходит из комнаты вслед за Рин. Пройдя по коридору до самого конца, Какаши раздвигает легкие деревянные двери, входит в комнату и кладет мальчика на стоящую возле раскрытого окна кровать. Внимательно вглядывается в спящее лицо. ”Одно имя, один характер…” – проносится в его голове за долю секунды. Улыбнувшись, он накрывает уже во всю сопящего юного воина легким покрывалом и выходит из комнаты, беззвучно притворив за собой дверь. Когда Какаши возвращается на веранду, Рин уже вовсю хлопочет возле стола, разливая саке по маленьким чашечкам. Они долго сидят в молчании, не глядя друг на друга. Осознавая уникальность этого момента, боятся разрушить его неловким движением, случайным словом. Наконец Рин первая решается сделать это.
- Обито… Какаши, наверное, рассказывал тебе. Минато-сенсей… - кивнув головой, Обито опускает взор в пол. Глядя прямо перед собой, Рин продолжает:
- Выпьем за него и за всех, кто пожертвовал собой ради всех нас, ради своей деревни! Кто не испугался смерти, кто пошел до конца за тех, кто был ему дорог! Мы будем помнить Вас всегда, Учитель…
Мужчины молча поддерживают ее, поднимая чашечки и выпивая до дна. Терпкая горечь еще надолго останется на их губах… Прикрыв лицо рукой, Рин смотрит в окно, часто моргая. Обито лишь бессильно сжимает кулаки. Сморгнув нежданно набежавшую слезинку, Какаши подливает друзьям еще и снова поднимает чашечку.
- За тех, кто остался в живых благодаря их жертвам! За нас, прошедших испытание болью и одиночеством, и встретившихся вновь!
Дружный звон чокнувшихся бокалов разгоняет горестные мысли, вселяя в их души новый свет. Свет сбывшихся надежд.
Посидев еще немного, Какаши незаметно для Рин кивает головой на дверь, взглядом показывая Обито, что они уже засиделись. После долгих прощаний и обещаний зайти на следующий день, друзья выходят на улицу и неспешно направляются к дому Какаши. Растущая луна пронизывает мягким светом деревню Скрытого Листа. Легкий стрекот цикад гармонично вплетается в шепот листьев, обвеваемых легким свежим ветерком, который приятно холодит разгоряченный мозг, выстраивая мысли в нужном порядке. Обито идет, закинув руки за голову и рассматривая звездное небо. Одна мысль неотступно сидит в его сознании. Глубоко вздохнув, он опускает руки, и вдруг неожиданно чувствует на себе взгляд Какаши.
- Что с тобой? Даже по дороге сюда ты не был таким озабоченным, – Хатаке не сводит с друга пристального взора. – Что случилось, Обито?
В ответ – молчание. Словно обдумывая что-то важное, Учиха массирует виски. Нахмурив лоб, он наконец-то поднимает лицо и, печально вздохнув, смотрит на Какаши:
- Мне кажется, что я зря пришел сюда…
- Что ты хочешь этим сказать? - бровь Какаши взлетает вверх, изумление четко читается на его всегда спокойном лице.
- Я призрак прошлого, давно похороненный и забытый. Мне нет места в ее мире, Какаши… Рин была рада, что я жив, но лишь потому, что она скорбела о смерти своего бывшего напарника…
- Я уверен, что Рин неравнодушна к тебе, – уверенно перебивает его Какаши, – просто она даже не пробовала разбираться в своих чувствах к тебе. Дай ей время, оно все расставит по местам. Ты даже не догадываешься, как она жила все эти годы… Она единственная, кто ни одной минуты не сомневался в том, что ты жив. Она ни разу не обмолвилась со мной об этом, но то, что она назвала сына в честь тебя, было красноречивее многих слов. У меня хватало сил только молча стоять возле обелиска. Рин не пришла ни разу… Для нее ты всегда был жив.
- Откуда ты можешь это знать, если ты ни разу не говорил с ней об этом? – Обито вопросительно смотрит на Какаши, – нет, этого не может быть, я видел, как она смотрела на меня, когда прошла первая волна эмоций. Я для нее просто товарищ, случайно оказавшийся в живых, – с горькой усмешкой Обито пинает лежащий на дороге камушек.
- Хм… А я и не думал, что ты так изменился за эти годы. – Хатаке с сомнением и разочарованием окидывает его взглядом. – Тот Обито, которого я знал, никогда не сдавался...
Удовлетворенно отметив, что друг замирает на дороге, глядя на него, Какаши продолжает, не скрывая своих эмоций:
- Ты ведь так хотел изменить этот мир, черт возьми! Ты изменил меня! Вытащил из созданного собственными руками ада, подарив веру и надежду на светлое будущее, освободив от гнета прошлого. Это было сложно, невозможно, но ты сделал это, не задумываясь ни на секунду о том, как это делается. А сейчас, когда все просто и ясно, ты опускаешь руки и опять начинаешь ныть. Очнись, наконец! Даже слепой видит, что ты нужен Рин! Тебе надо лишь немного терпения, и она сама придет к тебе. Дай ей лишь немного времени!
Отметив, как в глазах Обито загорается прежняя решимость, Какаши не может не вспомнить восторженную реплику Наруто: ”А здорово это у вас выходит, Какаши-сенсей”.
Глава № 6: ”Тёзки. Чудесный вечер. Ночные думы”.После того ночного разговора прошло две недели. Течение жизни понемногу возвращается в более спокойное русло. Обито восстанавливают в качестве шиноби и в скором времени обещают дать команду новичков-генинов, только что окончивших Академию. Отказавшись от прав на свой дом в заброшенном квартале клана Учиха, Обито поселяется в небольшой квартире в столь любимом им старом районе Конохи, совсем недалеко от дома Рин. Он бывает у нее каждый вечер. Первые два-три раза Какаши так же присутствовал на этих вечерах, посвященных в основном воспоминаниям о прошлом, но затем вовсе перестал появляться, ссылаясь на какие-то бесконечные дела, утверждения списков команд, отчеты…
Безумно благодарный другу за понимание, Обито каждый раз выгораживает его перед Рин, придумывая все новые и новые причины, по которым Какаши не смог зайти хотя бы на минуточку. Но уже через несколько дней она просто забывает об этом, постепенно открывая для себя абсолютно нового и интересного ей Обито. Он приходит вечером, принося блики теплого закатного солнца, не желающих гаснуть в его непокорных локонах. Очень часто он встречает по дороге Обито-младшего, вприпрыжку бегущего домой после занятий в Академии. Мальчишка, столь долго спящий в душе взрослого мужчины, просыпается, откликаясь на зов подобного ему. Порой Рин чуть ли не силой тащит их из сада в дом, потеряв всякое терпение в ожидании того, когда прекратятся бесконечные метания сюрикенов и кунаев, складывания всевозможных печатей, рисунки на земле, повторяющие потоки чакры человека в различных состояниях. Эти двое не могут оторваться друг от друга, у них всегда найдется, о чем поговорить, всегда найдется повод для веселья. Мальчик соглашается идти спать лишь после рассказа о каком-нибудь бесстрашном герое, непременно побеждающим всех своих врагов, или добившегося звания сильнейшего и лучшего. Обито уже не представляет своей жизни без этих тренировок, шуток, сказок на ночь. Каждый раз с неподдельным интересом он расспрашивает мальчика о прошедшем дне, интересуется успехами. Частенько они сидят в саду на густой траве, прислонившись к нагретому за день огромному стволу старой яблони. Лучи заходящего солнца пронизывают насквозь тоненькие лепестки цветущих деревьев. Оторвавшиеся под порывами ветра, нежно-розовые полупрозрачные лоскуточки ложатся на черные макушки, на плечи, на траву вокруг…
Мальчик ни на минуту не умолкает, его интересует абсолютно все, что только может знать Обито. И он старается изо всех сил, ведь то восхищение, которое он читает в глазах мальчугана, дорого ему. Но с не меньшим усердием старается и мальчик, ведь он видит такое же восхищение, ту же неприкрытую гордость за того, кто рядом с ним. ”Обито, мальчик мой, как же мы похожи друг на друга. Если бы я представлял своего сына, то именно таким”. Не скрывая счастливой улыбки, Рин радостно зовет двух засидевшихся в саду на ужин.
Дослушав обещанную легенду, мальчик нехотя поднимается из-за стола и уходит в свою комнату, пытаясь привести десятки причин, по которым он должен остаться здесь и продолжать свое общение с Обито. Но каждая попытка оканчивается неудачей. Мама непреклонна в своем убеждении, что он должен спать не меньше восьми часов. Не в силах смотреть на расстроенное личико, Обито встает из-за стола и, подмигнув Рин, говорит мальчугану:
- Эй, Обито, мы ведь еще давно договорились, что ты должен идти спать после того как послушаешь историю.
- Но, Обито-сан, в этот раз вы рассказали до неприличия короткую! – надувшись, мальчик отворачивается и начинает сверлить взглядом столь ненавистную ему в этот момент дверь.
- Ну, размер мы не оговаривали, – но, заметив, что мальчик так и стоит надувшись, Обито неожиданно приходит в голову следующая идея, – если ты согласишься сейчас идти спать, то через несколько минут я подойду и посижу с тобой немного, пока ты не уснешь, идет?
Просиявший от столь неожиданного счастья, мальчик радостно убегает из комнаты, торопясь поскорее закончить с умыванием и подготовкой ко сну.
- Он души в тебе не чает, Обито, – с мягкой улыбкой говорит Рин.
- Его чувства взаимны, – взяв кружку с чаем, Обито делает из нее глоток, и начинает в задумчивости изучать цветочные узоры на светло-бежевой скатерти. – Глядя на него, я вижу себя много лет назад. Я буквально прикипел к нему душой за эти две недели. Рин, мне очень хочется сделать твоего сына счастливым. - Тепло улыбнувшись ей, Обито встает и идет в соседнюю комнату. Там, натянув одеяло до самых глаз, хитро поблескивающих при свете луны, его уже дожидается Обито-младший. Едва лишь за мужчиной затворяется в дверь, мальчишка вскакивает на своей невысокой кровати, отбрасывая в сторону одеяло, и объявляет торжественным шепотом: ”Вы все-таки смогли переспорить маму!”. Подняв с пола одеяло, Обито непреклонным жестом указывает мальчугану на кровать. Вздохнув, тот покорно ложится, позволив Обито укрыть его. Осторожно присев на краешек кровати и напустив на себя строгий вид, Обито пытается достучаться до маленького проказника:
- Обито, ты не должен так вести себя с мамой, - брови мальчика с наигранным изумлением вопросительно поднимаются. - Твоя мама желает тебе только лучшего, ты ведь знаешь. Да что же ты постоянно смеешься? Неужели я говорю какую-то глупость?
- Нет, что вы, Обито-сан, - неожиданно серьезно говорит мальчик. – Я и не думал спорить с мамой, или вызывать ваше неудовольствие. Просто мне очень хотелось еще посидеть с вами.
- О, Обито… - удивленный таким прямолинейным ответом, мужчина смотрит на него, – ты ведь знаешь, что я сам всегда рад побыть с тобой. Моя воля, я бы ни на минуту не отходил от тебя, – с улыбкой заканчивает он.
- Обито-сан, я никогда не видел своего отца. Я не жалуюсь на свою жизнь, не подумайте ничего подобного, но мне всегда так хотелось почувствовать, что же это такое – иметь отца! – мальчик говорит горячо и искренне, не скрывая своего волнения. – С тех пор, как я познакомился с вами, я только и думаю о том, как бы поскорее увидеть вас! Я был бы так счастлив, если бы вы были моим отцом…
Смущенно опустив голову, мальчик садится на кровати, обхватив руками колени. Чувствуя, как сердце начинает биться быстрее, Обито обнимает мальчугана, ероша рукой его и без того в беспорядке торчащие волосы.
- Мальчик мой, я… Я сам уже не могу жить без тебя, – улыбаясь, он смотрит ему в глаза, – мы с тобой так похожи, даже имена у нас одинаковые. Мне тоже хотелось рассказывать тебе всякие истории хоть до самого утра, но…
- Но вы хотели побыть с моей мамой? – хитро улыбнувшись, мальчишка подмигивает ему, – да ладно, Обито-сан, не смотрите на меня так. Я ведь не слепой, – хихикнув, озорник опять укладывается на кровать, и сладко зевая, добавляет, - вы глаз с моей мамы не сводите. Но я ни капельки не ревную – ведь если вы женитесь на ней, то мы с вами сможем проводить вместе еще больше времени.
- Эй, Обито, да что ты говоришь! Я просто очень уважаю твою маму, мы были в одной команде и… - не найдя убедительной отговорки, Обито замолкает. А причина его возмущения уже сладко спит, чему-то радостно улыбаясь во сне.
Возвращаясь на веранду, Обито улыбается, вспоминая слова неугомонного мальчишки:
”Вы глаз с моей мамы не сводите”. Зайдя на веранду, он останавливается в дверном проеме, не сводя глаз с сидящей за столом Рин. Та вопросительно смотрит на него. Не замечая ее взгляда, Обито откровенно любуется ею. Блестящий шелк темно-каштановых волос струится вдоль утонченного лица, ниспадая на плечи, словно лаская их. Стройная, хрупкая, нежная и ранимая – он словно видит ее заново, такой, какая она есть. ”Моя мечта…” – проносится в его голове столь дорогая для сердца мысль.
- Обито, - покраснев от столь красноречивого взгляда, Рин пытается скрыть за обычной непринужденной манерой разговора. – Надеюсь, мальчик не обиделся на тебя?
- Нет, не переживай, мы с ним великолепно ладим! – очнувшись от своих мечтаний, Обито старательно делает вид, будто ничего и не было. – Он уже седьмой сон видит. Ну, а я пожалуй тоже пойду, завтра с утра надо идти к Хокаге, обсудить состав моей будущей команды, – но, заметив разочарованное лицо девушки, он спешно добавляет, - я обязательно зайду завтра, если ты не против конечно!
- А когда я была против, Обито? – лукаво улыбнувшись, Рин неожиданно для самой себя подходит к мужчине и берет его за руку. – Пойдем, я провожу тебя до калитки…
Они идут через сад по дорожке, освещенные полной луной, окруженные морем ароматов, отличающих весеннюю ночь от любой другой. Молчание не тяготит их, они упиваются им, наслаждаясь тем легким соприкосновением рук, которое дарит обоим столь желаемое тепло. Дойдя до калитки, Рин с секунду еще держит руку Обито, потом отпускает ее. Выйдя на дорогу, он оборачивается назад, снова глядя на девушку так, как ему это хочется. Все еще смущаясь, она принимает его взгляд. Лишь резная деревянная калитка, доходящая до середины груди, разделяет их. Они так близко… И впервые в глазах Рин Обито видит те чувства, которые он так долго и терпеливо ждет. Сейчас эти чувства принимают в ее сознании реальные очертания, и у нее нет желания пресекать это. Хочется тонуть в его взгляде, наслаждаться ощущением покоя и счастья, безграничной близости. Минута идет за минутой… Скинув с себя оцепенение, не сводя с Рин взора, Обито осторожно наклоняется к ее лицу. Глаза девушки слегка раскрываются, в бездонных зрачках отражается серебряная луна. Вдруг в соседнем саду начинает лаять собака, грубо сорвав прозрачное очарование момента, заставляя вздрогнувших от неожиданности Обито и Рин вынырнуть из глубин охвативших их чувства и в смущении отодвинуться на, более соответствующее правилам приличия, расстояние.
- Тогда до завтра, Обито, - покрывшись нежным румянцем, Рин опускает глаза. – Я буду ждать тебя.
- До завтра, Рин, – тихо отвечает ей мужчина. – Спокойной ночи.
- Спокойной ночи…
Идя домой по безлюдным улицам, прикрыв глаза, Обито заново погружается в то бесконечное море чувств, которое так глубоко овладело им. Лежа дома в постели, он засыпает с улыбкой на губах, шепча такие сладкие для него слова: ”Рин… Люблю тебя!”.
Сидя на подоконнике открытого настежь окна в залитой лунном свете комнате, темноволосая девушка неотрывно смотрит на старую выцветшую фотографию в простой деревянной рамке. Черные смеющиеся глаза под ярко-оранжевыми очками… Вздохнув, девушка кладет фотографию в сторону, и поднимает взор к усыпанному звездами темному сине-зеленому небу. ”До завтра, Рин” – вспоминает она его низкий, чуть хриплый голос. Улыбнувшись легко и радостно от одной лишь мысли о нем, девушка ложится и сразу же погружается в светлые радостные сны.
"Команда №..."; глава 2 - 6
Название: Команда №...
Автор: >Hime<.
Бета: пролог, глава 1-2 - Ricka; глава 3-6 - Flora; остальные на стадии отбетки..
Жанр: продолжение, романтика.
Рейтинг: РG.
Персонажи: Рин, Обито (он же Мадара), Какаши, Наруто, Обито-младший (мой персонаж) + другие персонажи оригинальной манги.
Пары: Обито/Рин.
Предупреждение: первые две главы - POV Обито. Пролог - пересказ Какаши-гайдена от лица Обито.
Размер: миди.
Статус: окончен.
Размещение: только с моего согласия.
Отказ от прав: все герои принадлежат Кисимото, я лишь пофантазировала чуток.
Фэндом: Naruto.
Глава № 2: ”Безумная идея”.
Глава № 3: ”Дорогами прошлого. Обито-младший”.
Глава № 4: ”Обыкновенное чудо”.
Глава № 5: ”Долгожданная встреча. Команда Минато”.
Глава № 6: ”Тёзки. Чудесный вечер. Ночные думы”.
Автор: >Hime<.
Бета: пролог, глава 1-2 - Ricka; глава 3-6 - Flora; остальные на стадии отбетки..
Жанр: продолжение, романтика.
Рейтинг: РG.
Персонажи: Рин, Обито (он же Мадара), Какаши, Наруто, Обито-младший (мой персонаж) + другие персонажи оригинальной манги.
Пары: Обито/Рин.
Предупреждение: первые две главы - POV Обито. Пролог - пересказ Какаши-гайдена от лица Обито.
Размер: миди.
Статус: окончен.
Размещение: только с моего согласия.
Отказ от прав: все герои принадлежат Кисимото, я лишь пофантазировала чуток.
Фэндом: Naruto.
Глава № 2: ”Безумная идея”.
Глава № 3: ”Дорогами прошлого. Обито-младший”.
Глава № 4: ”Обыкновенное чудо”.
Глава № 5: ”Долгожданная встреча. Команда Минато”.
Глава № 6: ”Тёзки. Чудесный вечер. Ночные думы”.